Когда мы обозрели и услышали это и бесконечно многое другое, святой Николай обратился ко мне с краткою речью: «Вот, – сказал он, – сын мой, ты уже отчасти, насколько было тебе возможно, обозрел состояние мира сего19, опасности заблуждения, мучения злых, упокоение очистившихся, радости тех, кто проник в небесные палаты, таинство Страстей Господних. Уже надлежит тебе возвратиться к мирскому борению твоему. Но ты обретешь все, что видел очами своими, и еще больше того, если стойко будешь пребывать в страхе Господнем, если потщишься телом незапятнанным и душою непорочной дождаться дня конечного призвания твоего».
Пока он так говорил со мною, услышал я вдруг дивно сладостный звон, точно колокола всего мира и все вообще звенящее слилось в одном биении. В трезвоне этом заключалась дивная сладость, разнообразное созвучие мелодий; не знаю, был ли он изумительнее по силе или по нежности. Внимательно прислушиваясь к столь необычайным звукам и внимая им всею душою, я, как только они замолкли, оказался лишенным сообщества вождя моего.
Когда же ко мне возвратились телесные силы, глаза отверзлись для зрения, окончательно уничтожилась вся тягость прежней болезни и совершенно исчезла слабость, я сидел перед вами здоровый и крепкий, но печальный и испуганный. Так, придя в себя и услышав от братьев о наступлении праздника Пасхи, я ясно понял, что означал этот трезвон, а именно: что и у небожителей с неизъяснимым ликованием и праздничной торжественностью вспоминается таинство спасения человеков, совершенное на земле в праздник Пасхи Тем, Кто в единое мгновение сотворил из ничего небо и землю, Иисусом Христом, Господом нашим, Коему да будет вкупе с Отцом Равновечным и Духом Святым честь и царствие в нескончаемые веки веков.
ЗАМЕЧАНИЯ К УКАЗАТЕЛЮ
Предлагаемый Указатель образов и мотивов рассчитан не на исследователя, а на читателя данного сборника. Он должен дать читателю: а) общий взгляд на образный запас жанра, б) возможность проверить степень оригинальности отдельных элементов видений и в) степень влияния традиции, г) некоторое представление о видениях, не попавших в сборник за недостатком места.
В Указателе использованы все крупнейшие видения от VI по XII век, но этим не исчерпывается весь запас эпохи: далеко не весь материал (особенно житийный и летописный) обследован и сведен. В скобках помещены видения, относящиеся к более раннему времени. Отдельно стоит Вид. Ездры, так как нам неизвестен возраст использованного нами Мусафиевского варианта)1.
Материал разделен на естественные рубрики. Особого замечания заслуживают только VII и VIII. Далеко не во всех видениях фигурирует загробный мир: действие многих одновершинных видений происходит в неопределенном месте. Но так как образы все-таки сходны с эсхатологическими, то мы сочли возможным не разделять сходных представлений и помещать их в одну из рубрик VII или VIII.
Сознательно опущены нами те черты, которые безусловно присущи данной рубрике и подразумеваются сами собой, как то: I – пробуждение ясновидца, V – безобразие и чернота демонов, VII, VIII – райский свет и адская тьма и т. п. От дальнейшего подразделения, как то: на рай и лимб блаженных или на ад и чистилище, мы отказались, ибо целый ряд образов пришлось бы помещать по два раза. Так, например, «колодезь» в Венл. предназначен для очищения, а в Тн. и др. – для вечных мук.
Тем не менее мы вполне признаем не только возможность, но и необходимость дальнейшей детализации и не только в пределах каждой рубрики, но и внутри многих образов. Только таким путем можно получить такой Указатель, из которого исследователь мог бы делать выводы. Кроме того, для такого указателя было бы желательно: а) очертить дальнейшее развитие материала путем включения в Указатель позднейших видений (хотя бы до Данта), б) привлечь не только видения, но и близкие к ним жанры, как то: фантастические путешествия, мистическую поэзию, проповеди, в) усилить античный и апокрифический сравнительный аппарат. Все это, конечно, без ущерба для дела могло бы быть выполнено и нами в данном Указателе, если бы не следующие внешние обстоятельства. Во-первых, книгоиздательством нам были поставлены такие узкие рамки, в которые еле вместилось то, что мы теперь предлагаем вниманию читателя; привлечение же нового материала (которое надо хоть вкратце мотивировать) и детализация должны были бы вдвое увеличить и Указатель, и Введение. Во-вторых, для некоторых видений у нас или вовсе не было под рукой текста (Алб. Ротх.), или был весьма плохой (Год.), по той простой причине, что книга эта написана в Москве, летом 1918 г. (комментарии излишни).