Кривыми путями пришли мы к истине!Два простодушных сердца злобаЕдва не довела до гроба.Твоей рукой побеждены,Мы для любви возрождены,Для верности блаженной,Для радости священной.Так, выиграв со мною бой,Победу ты одержал над собой!..»…И тут Гаван, лишившись сил,К небу очи закатилИ пал на землю бездыханным…Послы склонились над Гаваном,Который бледен был и нем…С него тотчас же сняли шлемИ стали махать над ГаваномЕго павлиньим султаном.От этого маханьяК нему вернулось дыханье,А вскоре вернулась и сила…Так Верность его воскресила!..…Тем временем под ИофланцСпешил с дружиной Грамофланц.(Согласно правилу, любоеКороль мог выбрать место боя,И это было оттого,Что вызвал он, а — не его…). . . . . . . . . . . . . . . . . . Но вот уже видна поляна,Где Грамофланц проткнет Гавана…Вдруг — что такое?.. Под кустомЕго противник, сняв шелом,Лежит изранен да измучен…Ого! Да тут, видать, полученУдар, при этом — не один!..Ужель сей юный господинОпередил своим турниромТого, кто признан целым миром?!Кто эта странная особа?!Но те молчали оба……Понятен Грамофланца гнев.Но, жженье ран преодолев,Герой Гаван с земли поднялся.Сражаться он не отказался.Напротив!.. Без излишних словОн рек: «Извольте… Я готов…»Но Грамофланц был недоволен:«Гаван, ты ранен или болен,И мне, признаться, жаль до слез,Что раны тебе не я нанес…И все-таки о бранной встречеСейчас не может быть и речи…Со слабыми я не дерусь,Скорее с бабами берусьСражаться, чем с твоим бессильем.Победу не возьмешь насильем:Такой победе — грош цена!..Приятного желаю сна!А после отдыха ночногоС тобой мы в битву вступим снова!..»…Сей речи Парцифаль внимал.Он не ослаб, он не устал,Он был собою превосходенИ явно для ристанья годен.Когда король на него поглядел,Парцифаль уже снова свой шлем наделИ рек с любезностью отменной:«Прошу вас не спешить с отменойРистанья славного сего.Я вместо родича моегоГотов под вашим ударом пасть,Коль того возжелает господня власть,Или, напротив, вашей кровьюОтмыть Гавана от злословья!..»Но Грамофланц промолвил: «Нет!Он должен сам нести ответ!..Вы, по всему видать, герой,Но не вам предназначен этот бой!..». . . . . . . . . . . . . . . . . . Герой Парцифаль, скажу вам без лести,Не посрамил сословной чести,И рассуждали знатокиО доблести его руки:«Да, равных нет ему, пожалуй!А этот выпад небывалый!А этот натиск! А удар!Здесь — вне сомнений — божий дар!..»…Теперь сказать необходимо,Как возвратились побратимы,Прервавши бранную игру,Назад, к Артурову двору.Героев радостно встречали,Им славу трижды прокричали,А Парцифаль был столь прелестен,Столь среди рыцарства известен,Столь обожаем и любим,Что все склонились перед ним.Все только на него глядели……Герои на себя наделиНовые наряды,Чему они были крайне рады……Повсюду слух распространился:«А Парцифаль-то возвратился!Тот самый?!» — «Да неужто он?!» —Так слышалось со всех сторон……Гаван сказал ему: «Ответь,Ты не хотел бы посмотретьНа четырех высоких жен,Обладательниц корон?При этом все они, вчетвером,С тобою связаны родством…Однако и помимо нихЗдесь много прелестных дам других.Их красоту всем сердцем славлю!Идем же, я тебя представлю!..»Но отпрыск Гамурета рек:«Гаван, ты добрый человекИ мне добра желаешь, зная,Как судьба меня всюду преследует злая.Но едва ли порадует женский взорМеня, на коего позорВ долине Плимицоля лег…И чем, скажи, я их так привлек?..Спасибо за великодушье,Но, как от страшного удушья,Я погибаю от стыдаИ перед дамой никогдаОтныне не предстану!..»Вот что сказал Парцифаль Гавану.Тогда Гаван сказал: «И все жСо мною ты к ним сейчас же пойдешь!»Он говорил с притворным гневомИ привел его к четырем королевам.И не презренье, не наказаньеГероя ждали, а лобзанья!..…Оргелуза тоже не удержалась,А лобзая героя, сердцем прижаласьК нему, кто так много ей принесИ радости, и горьких слез.И стыд ее снедал жестокий…Но как ее пылали щеки!Как всю ее эта встреча жгла!..Себя она еле превозмогла…. . . . . . . . . . . . . . . . . . Текла приятнейшая беседа.Меж тем пришла пора обеда.Гаван Оргелузу просит честьОказать Парцифалю, с ним рядом сесть.