V
Спешу заверить тех из вас,Кому наскучил мой рассказ,Что расскажу в дальнейшемО чуде всепервейшем.Но перед тем, как продолжать,Позвольте счастья пожелатьСыну ГамуретаПричина есть на это.Сейчас ему как никогдаГрозит ужасная беда:Не просто злоключенья,А тяжкие мученья.Но я скажу вам и о том,Что все закончится потомПолнейшею удачей:Не может быть иначе!..К нему придут навернякаПочет и счастье… А покаОн скачет по лесу, томимыйРазлукою с женой любимой.Сегодня путь его пролегСреди нехоженых дорог,Средь мхов, средь бурелома…Чем дальше он от дома,Тем больше топей и болот…Он бросил повод. Конь бредетСквозь чащу еле‑еле…Ну, а на самом делеСиница, взмыв под облака,Не перегонит седока,Который, сам того не зная,Несется, ветер обгоняя,И коль предание не врет,Еще быстрей спешит вперед,Чем он летел туда, в Бробарц,Покинув княжество Грагарц.Уж вечер… Скоро месяц выйдет.Но что сквозь заросли он видит?Там озера блеснула гладь.Ладью на озере видать.И рыбаков. А посередке,В кругу мужчин, сидящих в лодке,Он замечает одного,Кто не похож ни на кого:В плаще роскошном, темно‑синем,Расшитом золотом… С павлиньимПлюмажем… Будь он королем,Пышней бы не было на немИ драгоценнее наряда.Герой с него не сводит взглядаИ спрашивает рыбака:Что, далека или близкаДорога в здешнее селенье?Но что он видит в удивленье?Сколь опечалился рыбак!В его очах ‑ могильный мрак.Он грустно молвит: «Милый друг,На тридцать ‑ сорок верст вокругЖилья не сыщете людского.Здесь нет селенья никакого…А впрочем, добрый господин,Тут замок ‑ слышал я ‑ одинНевдалеке виднеется…Вам есть на что надеяться!Спешите же скорей туда,Где скал кончается гряда,Но будьте крайне осторожны:Глядишь, и оступиться можно!..Чтоб в замок вас могли впустить,Вы попросите опуститьСначала мост подъемныйНад пропастью огромной.Опустят если ‑ добрый знак…»«Что ж. Я поеду, коли так…»«Вам надо торопиться!Но бойтесь заблудиться!Я это говорю к тому,Что нынче ночью вас примуКак гостя в замке этом,С почетом и приветом.Страшитесь же прибрежных скал!..И, попрощавшись, поскакалВ тот странный замок Парцифаль…«Коль этот юноша чудесныйВдруг рухнет со скалы отвесной,Клянусь, мне будет очень жаль…»Сказал рыбак, безмерно грустный…Но мчится всадник наш искусный,Господней милостью храним,И видит ‑ замок перед ним…Не просто замок: чудо‑крепость!Попытка взять ее ‑ нелепость.Штурмуй хотя бы тридцать лет,Обрушься на нее весь свет,Вовнутрь ворваться невозможно:Защита больше чем надежна…Парцифаль при свете звездГлядит: подъемный поднят мост,И только ветер или птицаСпособны очутиться,Перемахнувши через ров,В одном из внутренних дворов…Вдруг страж заметил Парцифаля;И говорит: «Узнать нельзя ли,Откуда вы? Кто вы такой?Что наш тревожите покой?»Парцифаль сказал тогда:«Рыбак прислал меня сюда.С ним встретясь волею судеб,Заночевать, спросил я, где б…Он мне дорогу показалИ на прощанье наказал,Чтоб мост подъемный опустилиИ в замок чтоб меня впустили…»«О славный рыцарь! В добрый час!Все будут рады видеть вас!Все к вашим здесь услугам,Коли Рыбак зовет вас другом!»Страж мост подъемный опустилИ, как устав велит, застылПеред высокою персоной,Сюда судьбою занесенной…А Парцифаль во весь опорВо внутренний влетает двор,Угрюмой стражею допущен…Но как же этот двор запущен!Зарос крапивой и травой.Души не видно здесь живой,Давно здесь стычек не бывало,И все зачахло, все увяло.Плац с незапамятных временНе видел яркости знамен,Давно здесь рыцари не бились,Лихие кони не носились(Так делать нечего бойцуИ в Абенберге,{207} на плацу)…Но пестрой, праздничной картинойБыл подменен сей вид пустынный…С восторгом Парцифаль взирал,Как все, кто был здесь, стар и мал,Его приветливо встречали,И клики радости звучали.И, празднично одеты,Пажи или валеты,{208}Готовящиеся в бойцы,Коня хватали под уздцы,Несли скамеечку для ног,Чтоб спешиться удобней могНаш юный рыцарь вдохновенный,Воистину благословенный…Он ловко спешился. И тутС почтеньем в дом его ведут.От ржавчины и пылиЕго лицо отмыли.Затем он получает в дарПлащ, что пылает, как пожар:То был арабский шелк блестящий,Шуршащий, нежно шелестящий,Тот плащ, что, по словам пажа,Носила прежде госпожа,Святая королеваРепанс{209} ‑ «Не Знающая Гнева»…(Признаюсь вам, что и онаБыла пораженаКрасою Парцифаля…)Все словно бы воспряли.Печаль с угрюмых лиц сползла,И словно Радости ПослаСкорбящие встречали,Забыв свои печали…И все заботятся о немИ сладким потчуют вином.С него доспехи сняли,Чтоб плечи отдыхали,И унесли копье и меч,Но все ж, страшась нежданных встреч,Он счел опасным и ненужнымВпредь оставаться безоружным…Здесь случай вышел несуразный:Ворвался некто безобразныйИ, погремушками звеня,Героя чуть ли не дразня,Сказал ему: «Поди‑ка,Тебя зовет владыка!..»Герой, оставшись без меча,Ударил дурня сгорячаСвоим тяжелым кулаком.Поверженный упал ничком,Кровь из ноздрей бежала,Спина его дрожала.И рыцари все как вздохнут:«О рыцарь! Он ведь только шут!А с шуткою, пускай и вздориой,Нам легче в этой жизни черной.Мы извиненья вам приносимИ за него прощенья просим.Слова ж его толкуйте так:Вернулся с озера Рыбак.И он уже, как нам сказали,Вас ожидает в тронном зале…»И вот вступает наш гордецВ досель не виданный дворец.В роскошном королевском зале,Наверно, сотни свеч сияли,И сотней свеч освещенаБыла здесь каждая стена.И сотни в королевском залеПерин пуховых разостлали,Покрытых сотней покрывал…Вот что наш рыцарь увидал…В трех креслах восседали чинноТри неизвестных паладина,О чем‑то говоря друг с другом,Вблизи стоящих полукругомТрех изразцовых очагов.Огонь, достойный и богов,Справлять свой пир не уставалИ яростно торжествовалНад деревом Aloe Lignum{210}Название дано из книг нам.(Но в Вильденберге у меня{211}Нельзя согреться у огня.)Вот на кровати раскладнойВнесен, усталый и больной,Дворца роскошного хозяин.Тяжелой хворью он измаян.Глаза пылают. Хладен лоб.Жестокий бьет его озноб.У очага, что посредине,Приподнялся он на перинеИ с грустью на друзей взирал.Чем жил он? Тем, что умирал,Пусть в славе, пусть в почете,Но с Радостью в расчете…И тело хворое не грелиНи печи, где дрова горелиСтоль жарким, яростным огнем,Ни шуба, что была на немС двойным подбоем соболиным,Ни шапка с пуговкой‑рубином,Надвинутая на чело,Чтоб было голове тепло,Ни меховое покрывалоНичто его не согревало…Но вопреки ужасной хвориОн, с лаской дружеской во взоре,Увидев гостя, попросилЕго присесть… Он был без сил,Но добротой лицо лучилось…И вдруг ‑ нежданное случилось…Дверь ‑ настежь. Свет свечей мигает.Оруженосец в зал вбегает,И крови красная струяС копья струится,{212} с острияПо рукаву его стекая.И, не смолкая, не стихая,Разносится со всех сторонИстошный вопль, протяжный стон.И это вот что означало:Все человечество кричалоИ в исступлении звалоИзбыть содеянное зло,Все беды, горести, потери!..Вдоль стен, к резной дубовой двери,Копье оруженосец нес,А крик все ширился и рос,Но лишь за дверью скрылся он,Тотчас же смолкли крик и стонИ буря умиротворилась…Тут дверь стальная отворилась,И в зал две девушки вошли:Златые косы до земли,Прекрасны, словно ангелочки,На голове у них веночки,Одеты в праздничный наряд,В руках светильники горят.С красавиц люди глаз не сводят.Но вот за ними следом входятГрафиня со своей служанкой,Лицом прелестны и осанкой.Как восхитительны их черты!Каким огнем пылают их рты!И с восхищеньем видят гостиСкамейку из слоновой кости,Что обе вносят в зал,Где Муж Скорбящий возлежал.Они смиренно поклонилисьИ к девам присоединились…Но тут под сладостный напевВступают восемь новых дев.Четыре девы в платьях темныхНесли в светильниках огромныхГромады свеч: их свет светилСветлей надоблачных светил.У четырех других был камень,Ярко пылавший, как пламень:Струилось солнце сквозь него.Яхонт, гранат зовут его…И девы устремились тожеК тому, кто возлежал на ложе.Уже поставлен перед нимСтол с украшением резным.Возникли чаши, кубки, блюда,Драгоценная посуда,И радовали взорыИз серебра приборы…Я сосчитал, что было тамПрекрасных восемнадцать дам,В шелка и бархат разодетыхВеличественней в мире нет их.Но, счет закончить не успев,Я шестерых прибавлю дев,Возникших посреди другихВ двухцветных платьях дорогих…И к трапезе приготовленьеСим завершилось… И явленьеЧудесное произошло.Не солнце ли вспыхнуло так светло,Что ночь, казалось, отступила?Нет! Королева в зал вступила!..Лучезарным ликом все освещала,Чудеса великие предвещала.И был на ней, как говорят,Арабский сказочный наряд.И перед залом потрясеннымВозник на бархате зеленомСветлейших радостей исток,Он же и корень, он и росток,Райский дар, преизбыток земного блаженства,Воплощенье совершенства,Вожделеннейший камень Грааль…{213}Сверкал светильников хрусталь,И запах благовоний пряныхШел из сосудов тех стеклянных,Где пламенем горел бальзамУслада сердцу и глазам…. .Да. Силой обладал чудеснойСвятой Грааль… Лишь чистый, честный,Кто сердцем кроток и беззлобен,Граалем обладать способен…И волей высшего царяОн королеве был дан не зря…Она приблизилась к больному(И не могло быть по‑иному),Поставила пред ним Грааль…Глядит с восторгом ПарцифальНе на святой Грааль… О нет!На ту, в чей плащ он был одет…Но дело к трапезе идет…И слуги вносят для господЧаны с нагретою водою…Рук омовенье пред едоюСвершает благородный круг.