Гартман фон Ауэ
Бедный Генрих
Перевод со средневерхненемецкого Льва Гинзбурга
На свете рыцарь Гартман жил,усердно Господу служили читывал, бывало,мудреных книг немало.Иная повесть давних днейстара как мир, но скрыто в нейне просто развлеченье —скорбящему леченьеи утешенье в трудный час, —но и молитва про запас,а также в равной мерепризыв к любви и к вере…Да, Гартман выдумал не самрассказ, что он расскажет вам:здесь все из книжек взято,им читанных когда-то.Но не сочтите за порок,что он в начало этих строквписал свое прозванье,в надежде на признаньеи на заслуженный почет,чтоб вы, кто труд его прочтет,воскликнули бы с жаром:«Сей Гартман жил недаром!Недаром жил, писал не зря,и пусть небесного царяс ним будет милосердьеза все его усердье!..»Так, из истории одной,рожденной швабской стариной,проведал Гартман нынео юном господине:он был красив, изыскан, смел,он недостатков не имел,нет, люди в нем приметилиодни лишь добродетели.Ничем судьбой не обделен,высокороден, щедр, умен,богат и, как известно,прославлен повсеместно, —он всем богатствам предпочестьмог незапятнанную честьи неподкупность совести,как явствует из повести.Он звался Генрих… Здесь у насмы, в графстве Ауэ{284}, много разслыхали это имяне наряду с другими,а средь отважнейших бойцов,кто до конца стоять готов,не отступив ни шагу,служа добру и благу…Итак, продолжим наш рассказ.Был Генрих верности алмаз,зерцало чистой радости,венец беспечной младости,корона скромности святойв соединенье с добротой,щит и опора слабым…Недаром был он швабом!Он в каждом деле меру знали всякий труд воспринималкак доброе деяниеи щедрое даяние,ниспосланное нам творцом…И, наконец, он был певцом,в стихах любовь воспевшимв искусствах преуспевшим:его столь внятный, честный слоглюбое сердце тронуть мог,и чуть ли не полсветомон признан был поэтом…
И вот, когда, казалось бы,сей юный баловень судьбымог цвесть, почет вкушая,стряслась беда большая.Беда стряслась, и грянул гром,и Генрих, как Авессалом{285},скорбя, познал мгновенно,что все на свете бренно,что и на пиршестве подчасподстерегает гибель нас,о чем упоминаньеимеется в Писанье…Смертные! С истиной этой не спорьте:«Media in vita, sumus in morte», —то есть: «Средь жизни мы в лапах у смерти».К себе изреченье это примерьте.Самые сильные, стойкие, смелые, —все мы как груши сгнием переспелые.О, приглядитесь к горенью свечи,рьяно пылающей в темной ночи!Разве она, что ваш дом озаряет,в рвеньи бездумно дотла не сгорает?Свет ее ярок, да короток век.И не подобен ли ей человек?Как бы мы ни были жизнью испытаны,плоть наша тленна, а дни наши считаны.В горьких слезах угасает наш смех.(Это, к несчастью, касается всех…)Желчью сладчайшие блюда приправлены,ядом медовые вина отравлены,ветер внезапный, свиреп и жесток,в пору цветенья срывает цветок…
Все это Генрих на себеузнал, когда в его судьбевнезапно и мгновенносвершилась перемена.Слепой ли в том виновен рок?Нет! Кто, от Господа далек,ликует безмятежно,тот гибнет неизбежно!Итак, возросший средь забав,богач, красавец, юный графбыл поражен проказой —зловещею заразой.И только признаки беды —недуга страшные следы —на юном этом телесторонние узрели,как отвернулись от негонемедля все до одного,те, кто делил с ним смладубеспечных дней усладу.Он сразу стал невыносимвсем, кто еще недавно с ним(что было крайне лестным!)в родстве считался тесном.Такой же в точности уделзлосчастный Иов