Первоначальной единицей административно-территориального членения эмирата, а затем и султаната был санджак (букв, «знамя») во главе с санджак-беем — главой воинов знамени, то есть родоплеменного подразделения. Впоследствии родовые связи постепенно ослабевали, а на первый план выходили связи воинские и военно-административные, военно-территориальные.
Оседая, вчерашние воины-кочевники превращались в несущих регулярную воинскую службу кавалеристов-сипахи, каждый из которых получал за свою службу тимар — условное наследственное владение с правом взимания с земледельческого населения тимара строго определенной суммы. Тимар обычно измерялся не количеством земли и не численностью обрабатывавших ее земледельцев, а годовым доходом, который он приносил; на эти средства тимариот должен был кормиться и экипироваться. Право наследования было связано с обязательством наследника служить в армии. Передавать тимар в чужие руки на иных условиях воспрещалось.
Со временем, по мере расширения количества захваченных османами земель и увеличения числа обрабатывавших эти земли крестьян, как правило, не турок, стали появляться тимары более крупных размеров, с дохода от которых их владелец был обязан выставлять несколько ведомых им и экипированных за его счет воинов-сипахи. Появились и еще более крупные пожалования того же типа — зеаметы. Их владельцами — зеамами — были командиры отрядов воинов-сипахи. Ни зеамы, ни тимариоты сами хозяйства обычно не вели, но если воин, вчерашний кочевник, все-таки хотел завести земледельческое хозяйство, он имел право получить в рамках своего тимара или зеамета надел-чифтлик, равный обычному крестьянскому чифтлику, не более того.
Тимариоты и зеамы составляли основу военной силы Турции. В армию входили также воинские ополчения, состоящие из рядовых-аскери, в мирное время освобожденных от налогов, с командирами из тимариотов. Немаловажной и со временем все возраставшей по значению частью армии были янычары, воины-гвардейцы, рекрутировавшиеся из крестьян или, наподобие арабских гулямов-мамлюков, из числа иноплеменных мальчиков-рабов (девширме); янычары воспитывались в специальных школах-казармах, которые находились под опекой дервишей из влиятельного суфийского ордена Бекташи.
Военно-ленная система условно-наследственного землевладения оказалась весьма удачной основой для процветания османской Турции. Земель и обрабатывавших ее крестьян было достаточно, доходы казны все время возрастали за счет завоеваний, не говоря уже о развивавшейся торговле и росте городов.
По мере роста империи ее внутренняя структура усложнялась, особенно вследствие присоединения к османской Турции областей с иными структурными основами. Менялась и внутренняя система управления. Появилась немалая прослойка гражданских чиновников, которые были приравнены к воинам-аскери (люди меча и люди пера — два разряда аскери) и получили право на служебные наделы типа все тех же тимаров. Кроме того, в стране появился влиятельный слой высших должностных лиц из числа сановников и султанской родни. Эти люди наделялись крупными земельными владениями — хассами и ар палы ками, которые наделялись налоговым иммунитетом. Но зато хассы и арпалыки не были наследственными.
Очевидно, что ни одна из описанных форм земельных взаимоотношений не предоставляла условий для роста и тем более укрепления феодального сепаратизма. Наследственное владение мелкими пожалованиями и ненаследственное владение крупными территориями не способствовали возникновению влиятельной прослойки владетельной наследственной аристократии, альтернативой которой в османском обществе были сильная центральная власть и мощный государственный аппарат, ключевые должности в котором замещались на основе не сословных, но личностных связей.
Как ни странно, едва ли не самым слабым звеном такой системы была вершина ее, власть самого султана. Восходящая к родоплеменным традициям кочевников система наследования еще не выработала стройные принципы конического клана[7], майората, первородства, хотя эти принципы в эпоху халифата уже длительное время отрабатывались, особенно в различных эмиратах и султанатах. Отсутствие неоспоримого права старшего сына на трон вело к конфликтам, подчас выливавшимся в ожесточенную борьбу за власть. В условиях, когда практически каждый представитель поколения в численно большом семейно-клановом коллективе (гаремы турецких султанов всегда отличались своими размерами, что вело, естественно, к обилию наследников у каждого из них) потенциально имел право на трон, такого рода борьба была практически неизбежной с каждым новым случаем передачи власти от одного правителя к другому. Неудивительно, что для противодействия этой столь ослаблявшей структуру междоусобной борьбе были выработаны противоядия, причем весьма радикальные: при дворе чуть ли не официально закрепилась жестокая практика убийства воцарившимся султаном всех своих братьев и ближайшей родни.
Турецкий султан был ярким олицетворением всесильной власти над подданными. Перед ним все остальные, включая его близких помощников и приближенных, были не более как покорными рабами, — их жизнь всецело зависела от отношения к ним, а то и просто от случайной прихоти властелина.
Сесть на кол в любой момент мог каждый — и многие кончали свою жизнь именно таким образом.
Высочайший совет (диван-и-хумайюн) назначался султаном и был ответствен перед ним. Он состоял из нескольких министров-везиров и возглавлялся великим везиром. Деятельность совета регламентировалась принятым при Мехмеде II (1444–1481) сводом законов Канун-наме, а также исламским правом — шариатом. Организационно центральный аппарат власти состоял из трех основных систем — военно-административной, финансовой и судебно-религиозной. Каждая из них была представлена как в центре, так и на местах.
Возглавлявшаяся самим великим везиром военно-административная система являла собой костяк всей структуры империи. Страна к XVI веку была разделена на шестнадцать крупных областей-эялетов, во главе с губернаторами-бейлербеями, подчиненными великому везиру и отвечавшими за положение дел в своих областях — прежде всего за боеспособность армейских частей, которые они всегда должны были быть готовы выставить. Бейлербеям, в свою очередь, подчинялись уездные управители санджакбеи (уездов-санджаков в стране было около 250). И наконец, на низшем уровне власти вся военно-административная система опиралась на тимариотов, подчиненных санджакбеям и отвечавших перед ними как за боеспособность и экипировку выставляемых от своего тимара воинов, так и за сохранение порядка среди местного населения.
В функции финансового ведомства, руководимого вези-ром-дефтердаром и представленного на областном и уездном уровнях специальными чиновниками с подчиненными им писцами, входило вести строгий учет ресурсов и доходов казны, определять размеры налогов и податей, различного рода повинностей. Видимо, чиновники этого ведомства должны были строго контролировать сумму налогов с каждого тимара, включая ту ее долю, которая доставалась тимариоту и превышать которую он не имел права. Система налогов в империи была достаточно сложной, особенно если учесть, что находившиеся на полуавтономном положении некоторые отдаленные провинции имели свои традиционные типы налогов, но жестко обязательной. Она подразделялась на две основные части — законные налоги (то есть соответствовавшие шариату — десятина-ушр с мусульман, харадж и подушная подать джизия с немусульман, закят с имущих и соответствующие более тяжелые пошлины с немусульман, особенно с богатых горожан, и т. п.) и дополнительные поборы, к числу которых относились различные местные и чрезвычайные налоги, пошлины, подати. От налогов, кроме людей служивых, было освобождено мусульманское духовенство, как служилое (судьи-кади и др.), так и неслужилое (улемы).
7
Родственная группа, в которой статус индивида определяется степенью его генеалогической близости к родоначальнику или правителю.