Четвертая группа (Ртвеладзе, 1982, рис. 1, 14, 15), с дугообразным (с небольшими отростками) знаком-тамгой на об. ст. (табл. 123), предположительно определена как монеты Канки (на л. ст. — погрудное изображение правителя в три четверти вправо).
Пока остается неясным, где выпускались монеты еще двух групп: пятой, с якореобразным знаком на об. ст. (табл. 123) (Ртвеладзе, 1982, рис. 1, 16), и шестой, с двумя лицами на лиц. ст. и сложной тамгой на об. ст. (табл. 123, 9, 12, 15, 21, 23) в сочетании с согдийской легендой (Ртвеладзе, 1982, рис. 1, 7-21).
Судя по нумизматическим данным, в составе раннесредневекового Чача имелось не менее шести уделов-владений, обладавших определенной самостоятельностью (Ртвеладзе, 1982, с. 38), а правители этих административно-территориальных единиц носили одинаковый титул — «государь» (xw..). Ни сами монеты, ни другие источники, в том числе и документ А-14 из мугского архива (Лившиц, 1985, с. 246–247), не сообщают, кто был сюзереном этих владетелей, кому непосредственно принадлежала верховная политическая власть в раннесредневековом Чаче, вхождение которого в зону политического влияния (и контроля) Тюркского каганата в целом не вызывает сомнений.
Совершенно недостаточно исследовано денежное обращение Чача VII–VIII вв. в целом — состав монетной массы (включая и привозные монеты), место серебра в нем и т. п. Пока не имеет объяснения преимущественное распространение за пределами Чача (Афрасиаб, Кафыркала под Самаркандом, Пенджикент и другие пункты) только чачских монет с «вилообразным» знаком («первая группа»). Не выяснены в полном объеме и связи между Бухарским Согдом и Чачем, на существование которых определенно указывают типологические схождения в монетном материале: возникает предположение, что монетное дело раннесредневекового Чача складывалось, испытывая на себе определенное воздействие бухарских монет.
Решение этих и других вопросов чачской нумизматики сейчас целиком зависит от дальнейшего накопления новых данных, в первую очередь археолого-стратиграфических, а также от установления надежной относительной и абсолютной хронологии отдельных групп и серий: без этого их эффективное использование как исторического источника и как «мостика» между сведениями письменных источников и собственно археологическими материалами вряд ли возможно.
Нумизматические данные могли бы сыграть ключевую роль и в выяснении таких вопросов политической истории, как расширение (или сужение) сфер политического контроля и самого Чача, и каганата в сложной и переменчивой обстановке второй половины VII — первой половины VIII в. (распространение влияния на Уструшану, Ходжент и владения Ферганской долины; взаимодействия Чача и Отрара и т. п.). Пока эти вопросы могут быть только намечены.
Так, анэпиграфные монеты с городища Отрартобе и из других пунктов Отрарского оазиса (л. ст. — шагающий лев, об. ст. — тамга), относящиеся к концу VII в. (Бурнашева, 1975, с. 62) или к более позднему времени, обнаруживают явную типологическую зависимость от чачских монет, но для развернутой исторической интерпретации этих нумизматических связей накопленных материалов, видимо, пока недостаточно.
Денежное обращение здесь (как и в Отрарском оазисе) возникает, видимо, позднее, чем в других среднеазиатских областях. В VIII в. в Семиречье выпускались и обращались так называемые монеты тюргешей и тухусов (Смирнова, 1981, с. 61–62, 397–412), находки которых из раскопок Тараза, Ак-Бешима, Краснореченского городища и других археологических памятников — главная опора для их локализации. Относительная и абсолютная хронология семиреченских монет, а соответственно и их историческая интерпретация еще должны разрабатываться и уточняться. Титул «господин тюргешский хакан» (…twrkys v’v’n), засвидетельствованный на монетах как тюргешей, так и тухусов, явно более высокого ранга, чем титул «государь тухусов» (tvwss vw..w), а сочетание обоих титулов на «монетах тухусов» указывает на зависимость «государя тухусов» от тюргешского хакана.
К сожалению, большинство стратифицированных монетных находок из Семиречья, сделанных за последние десятилетия, остаются пока не опубликованными. Поэтому о составе монетной массы, обращавшейся в Семиречье, пока невозможно составить полное представление.