Интересны результаты раскопок городов области Чача-Илака (и вообще присырдарьинской зоны), например Кавардана, где оседали скотоводы и отмечаются следы юрт и свободные от застройки территории (Буряков, 1982, с. 30). Мало сходства с Пенджикентом обнаруживает и другое присырдарьинское городское образование — Куйруктобе, в планировочно-топографических особенностях которого ощущаются глубокие местные традиции и лишь в некоторых деталях организации жилищ и приемов строительства чувствуется влияние согдийского градостроительства. В значительно большей степени оно наблюдается в крупных городах этой области, таких, как Канка. Здесь в цитадели и на территории шахристана I открыты парадные помещения с суфами и многокрасочными росписями, близко напоминающие пенджикентские залы. В то же время шахристан I застроен неплотно, а на территории шахристана III существовали отдельно стоявшие усадьбы. Правда, этот факт расценивается как свидетельство временного сокращения территории города, видимо, наподобие явлений, зафиксированных в Хиве и Дурмене. Но, по сообщению исследователей Канки, подобные усадьбы-замки встречаются и в городской застройке. К сожалению, пока еще трудно судить о планировке другого крупного города этой зоны — Мингурюка из-за его разрушенности и слабой обследованности, хотя и существует мнение о ее сходстве с планировкой Пенджикента и Канки «по типу монументальной застройки урбанистического характера» (Филанович, 1989, с. 40).
Таким образом, города Чача и Илака могут отличаться известной спецификой, но, может быть, близкая Педжикенту картина открывается в городах Согда?
В самом деле, в Самарканде, в квартале знати, который находился в центре города, как раз и раскопаны дома с большими залами, почти полностью повторявшие пенджикентские. Они украшены уже широко известной замечательной росписью с изображением посольств из разных стран, прибывших к самаркандскому правителю. Но нельзя забывать, что судьбы Самарканда и Пенджикента кануна и начала арабского нашествия были тесно связаны и что часть столичного населения даже переселилась в Пенджикент, спасаясь от вражеского вторжения. Следовательно, в обоих городах представлен этнически и социально близкий слой, что, естественно, нашло отражение и в схожести построек.
О других городах Самаркандского Согда сведений гораздо меньше, чем о его столице, хотя расширяющиеся масштабы раскопок выявляют закономерности в пространственно-территориальном развитии некоторых из них.
Большой интерес в рассматриваемом аспекте имеют раскопки Пайкенда, пути развития которого обнаруживают известное сходство с историей формирования Пенджикента (Мухамеджанов, Адылов, Семенов, 1988, с. 9; Семенов, 1989, с. 133–134). Вместе с тем Пайкенд — единственная в своем роде «купеческая республика», город без правителя (и этот факт китайские хроники отмечают специально, поскольку город, видимо, выделялся на фоне синхронных ему) (Бичурин, 1950, т. II, с. 282). Пайкенд складывался как бы в два этапа. В нем структурно выделялись цитадель, шахристан I (11 га), более ранний, и шахристан II (6 га). Считается, что в вв. Пайкенд был царской резиденцией и лишь позже становится «городом купцов» (Мухамеджанов и др., 1988, с. 111). В этот же период в противоположном конце Согда близкий путь проходит Пенджикент, первоначальный шахристан которого всего 8 га, причем значительную часть его площади занимали храмы. Не означает ли это, что Пенджикент слагался как крупный культовый центр и город вырастал прежде всего, как обслуга двух храмов, имевших важное значение для большого района и занимавших слишком большое место на его скромной по размерам территории (Смирнова, 1950, с. 64–65)? Чрезвычайно важно в связи с этим, что застройка Пенджикента в V–VI вв. носила разреженный, скорее усадебный характер и не отличалась такой плотностью, как в более позднее время. Существенно, что застройка, вскрытая в шахристане Пайкенда вблизи цитадели, никакого сходства с пенджикентской не имеет; нет там и росписей.