В первые века н. э. в судьбах многих городов происходят существенные изменения, наблюдается явный упадок городской жизни, наиболее выразившийся в особенностях городской топографии. Процесс этот, повсеместный, растянувшийся на длительное время, изучен неравномерно.
Исследователи далеко не единодушны в оценке социально-экономического состояния общества в период III–IV вв. н. э. Б.И. Маршак, принимая сам факт кризисного состояния Среднеазиатского региона в это время, считает его несинхронным для разных областей (Маршак, 1987, с. 235).
По-видимому, ни один из крупных центров не избежал кризисной ситуации. В Самарканде, на территории городища Афрасиаб это фиксируется организацией большого некрополя на месте прежних кварталов в юго-западной части города, а вслед за тем и возведением мощных городских укреплений, состоящих из двух рядов крепостных стен, сопровождаемых двумя кольцами рвов. Новая оборонительная линия включала только треть прежней городской территории, и за ее пределами остался упомянутый некрополь. Сокращение размеров города обусловилось оттоком горожан. Причем синхронное появление в сельской местности значительных по размерам за́мков определяет социальную принадлежность оставивших город жителей как землевладельцев довольно высокого ранга.
Социально-экономические причины этого явления нельзя сводить к простому постулированию разложения рабовладельческого строя и становления феодализма. Надо думать, что они отражают изменения в структуре общества, характер которых предстоит еще исследовать. Вопреки утвердившемуся мнению о стабилизации Самарканда в пределах двойного кольца стен вплоть до арабского завоевания (Анарбаев, 1984, с. 212) археологические работы показали интенсивный рост города в VI–VII вв. Уже в VI в., опять во взаимосвязи с жизнью города, происходят изменения в структуре сельских за́мков, приведшие если не к полному исчезновению, то к сильному сокращению их числа.
Становится ненужным двухкольцевое укрепление, и за его пределами заново отстраиваются большие массивы жилых кварталов, для чего уничтожаются постройки некрополя, который переносится к подножию внешней стены, на запад от городища.
Квартал гончаров IV — первой половины V в. на восточной окраине города оказывается теперь здесь неуместным и прекращает свое существование. Собственно город в VII в. занял всю территорию Афрасиаба. Рост города был приостановлен арабами, когда они выселили самаркандцев за его пределы. В 60-е годы VIII в., по возвращении изгнанников, вновь осваиваются заброшенные дома, но уже не прежними их владельцами, а людьми иного, более низкого социального статуса. Дробятся на более мелкие жилые блоки дома знати, парадные залы приспосабливают для хозяйственных нужд, вкапывая в полы и суфы хумы, устраивая в них очаги и тандыры.
Развитие Самарканда привело к сложению четырехчастной четко организованной структуры города: цитадель, внутренний город, внешний город, рабад, в общей сложности занимавшие немногим более 2000 га. Эта величина, вычисляемая из соотношения цифр, указанных источниками, с реальными площадями, соответствует территории, заключенной в пределы оборонительной системы, ныне полностью уничтоженной, Девори Кундаляк. Эта древняя стена округи, по всей видимости, не ограничила роста пригородов, и не позднее VIII в., но, возможно, еще до арабского завоевания, пригород приобрел двухчастную структуру благодаря сооружению, помимо уже существовавшей Девори Кундаляк, еще одной окружной линии обороны — Девори Киёмат, охватившей территорию, с селениями, садами и посевами, не менее 20 тыс. га. Поперечник этой стены средневековыми арабоязычными авторами определялся в два фарсаха, что соответствует периметру Девори Киёмат (около 25 км), еще и сейчас местами сохранившейся в виде вала.
Исследования Девори Киёмат не позволили уточнить время ее возведения, но очевидно, что стена выполняла свои оборонительные функции в течение длительного времени, реконструировалась и подновлялась. На юге раскапывалось мощное двухбашенное сооружение ворот. Двух- или трехэтажные, поставленные на высокий цоколь башни возведены на расстоянии 3 м одна от другой. Между ними через двойные ворота (у внешнего и внутреннего фасадов башни) осуществлялся вход в пригород (Анарбаев, 1981, с. 119–130).