- Так что? – сказал офицер, снова затягиваясь, - Вы шли к Геле Гельфман?
- Нет… - лицо Софьи скрывалось тенью стены. Она старалась говорить ровным голосом. - Я шла на третий этаж. Там никого не было. Я поднялась этажом выше, чтобы подождать.
- Я стою здесь долго, насмешливо продолжал жандарм, - но не слышал, чтобы кто-нибудь стучал или звонил этажом ниже… К кому вы шли?
Таблички. Когда она шла, справа блестели таблички владельцев. Смирнов? Неужто там была написано Смирнов?
- Я шла к Смирновым.
- Зачем?
- Я их приходящая прислуга.
Жандарм бросил на пол папиросу, затушил носком сапога.
- Входите! – он толкнул дверь Гелиной квартиры. Дверь распахнулась. В ослепительном свете ламп Софья увидела сидящих посреди комнаты на стульях Гелю и Гельфмана, стоявших около них или рывшихся в вещах жандармов.
Геля медленно повернула голову, и теперь глаза в глаза смотрела на Софью. Ни один мускул на её тонком бледном лице не дрогнул, глаза не вспыхнули, ничем она не выказала ни знакомства, ни удивления. Положив худые длинные руки на округлый живот восьмимесячной беременности, Геля всем видом выражала апатию, полное безразличие к происходящему. «Гелька сломалась», - подумала Софья. Гельфман же в то время попросивший у жандармов воды, не мог от волнения удержать стакан. Он схватил его другой рукой, но вода расплёскивалась, текла по пальцам, зубы стучали о стекло. Гельфман потерял контроль, глаза его скакали с лица на лицо, с предмета на предмет. « Что же они с ними сделали?! Как же я не успела?» - снова подумала Софья.
Она бросила короткий взгляд на верхний ящик комода у окна, там под шитьём должен был лежать гелин револьвер. Нашли ли его жандармы? Броситься к комоду, схватить револьвер? А если его там нет?
- Знаете ли вы эту женщину? – спросил жандармский офицер, пытавшийся, всматриваясь в лица, найти признаки знакомства Гели и Гельфмана с Софьей.
- Я прислуга Смирновых, - торопливо проговорила Софья, желая предупредить Гелю и Гельфмана.
Не успела она договорить, как офицер широко шагнул и с размаха ударил тыльной стороной ладони её по щеке.
- Замолчи, дрянь! Тебя не спрашивают!
Глаза Гельфмана расширились. Он поставил стакан с водой и с дрожащим подбородком вместе с ничего не выражающей Гелей смотрел на Софью.
- Это прислуга Смирновых, - монотонно повторила Геля.
- Постоянная прислуга? - спросил офицер.
- Не знаю, - отвечала Геля.
- Как её зовут?
- Не знаю.
- Откуда же вы знаете, что она прислуга?
- Видела в парадной.
Офицер повернулся к одному из жандармов: - Пойди, позови соседей снизу.
Гремя саблей, жандарм вышел. Офицер обратился к Софье:
- Ваш паспорт, мадемуазель.
- У меня нет паспорта.
- А если я попрошу вас обыскать?
- Ну, если я случайно взяла его с собой, обычно я не беру, - Софья расстегнула доху, полезла во внутренний карман.
Гельфман безумными глазами смотрел то на Софью, то на офицера. Внезапно он дико закричал и бросился к окну. Софья прочитала в его взгляде отчаяние загнанного зверя. Послышался звон битого стекла. Согнувшись, Гельфман выпрыгнул на тротуар. Растерявшиеся жандармы склонились над подоконником. Кто-то выстрелил. Софья развернулась, ринулась в открытую дверь вниз по ступенькам. Последнее, что она запомнила в комнате, безучастно сидевшую посередине на стуле со скрещенными на беременном животе руками Гелю.
Софья стремглав бежала по ступеням подъезда. На третьем этаже она оттолкнула сильного громоздкого не успевшего соорентироваться жандарма, стучавшего в тёмную квартиру. Где силы нашлись! На пыльном выступе она нащупала браунинг и бомбу, схватила их и выскочила на улицу. Под окном корчился сломавший ногу Гельфман. Он привстал, попытался прихрамывая бежать. Софья пронеслась мимо. Два жандарма и офицер выскочили из парадной. Вот они поравнялись со скакавшим на одной ноге Гельфманом, Софья повернулась и метнула бомбу. Страшный грохот сотряс дома, пламя осветило стены, фонарный столб, проезжавшую пролетку. Жандармы упали. « Эх, Гельку не успела! Гелька выдаст»,- пожалела Софья, выбрасывая как улики из карманов свёрнутые газеты, возвещавшие о кончине Государя.
Валерия вызвал в кабинет начальник.
- Езжай в бригаду Япончика, допроси его людей на причастность к убийству Царя.
- Прямо сейчас?
- Слушай, Валера, договоришься ты… Да, прямо сейчас ехай… езжай. С Диком поедешь.
- С каким ещё Диком?
- С американцем. Он к тебе по обмену опытом будет приставлен. С лос-анжелесской криминальной полиции.
- Что за имя такое – Дик? Собачье какое-то…
- Не нравиться? Свое-то знаешь, что на их языке означает?
- Что?
- Ничего хорошего. Дуй немедля немудрствуя.
Дик оказался хрупким молодым человеком с худыми белыми кистями, выглядывавшими из рукавов дутой спортивной куртки, с атрофичными кривыми ногами, обтянутыми джинсами. Затылок Дика прикрывала синяя с коротким, как хвост бульдога, помпоном кепи, подбородок лежал на цветастом платке. Почти девичье лицо его глядело наивно и усиленно молодцевато. Валерий и Дик вместились в замызганную служебную «шестёрку». Чтобы она завелась, Валерию долго пришлось копаться под замком зажигания, соединяя искрившиеся провода. Подтрясываясь, машина принялась греться. Валерий лазая по салону выкидывал во двор банки и бутылки от воды и пива, вытрясывал пепельницу. Поехали. Шёл дождь, грязь летела на ветровое стекло. Валерий периодически высовывал из окна руку с заблаговременно припасённой бутылкой воды, поливал стекло, чтобы разглядеть дорогу. Хорошо ещё щётки работали. Русский словарь Дика был невелик, но те слова, что он знал, произносил без акцента. На Валерия он смотрел со скрываемым за вежливой приветливостью ужасом.
– Куда мы едем, Валерий?
- На малину одну.
- Что есть малина?
- Где бандиты собираются.
Валерий чувствовал себя не в настроении.
- Ты мне дашь пистолет?
- Зачем тебе пистолет? Ты что стрелять собрался?
- У тебя есть пистолет?
- И у меня его нет. Вот чудак-человек! Действительно иностранец!
- Ты же сам сказал, мы едем к бандитам, на «малину».
- Вот именно на «малину». На малину в России оружие нельзя с собой брать.
- Почему?
- Бандиты могут отобрать!
- И ты бандитам предъявишь обвинение?
- Ни чего я им не предъявлю. Потолкуем и разойдёмся. Не пойман – не вор!
- Что значит, не пойман - не вор?
- Пословица русская такая, - Валерий резко повернул авто.
Япончик обычно обедал в ресторане, расположенном в подвале пивоваренного завода. Поговаривали, что завод входил в состав объектов, которые «охраняли» его парни. Валерий сбежал по ступенькам, у гардероба наткнулся на слонявшегося охранника Япончика.
- Япончик здесь? – спросил Валерий.
Охранник неопределённо пожал плечами. Отстранив его, Валерий, а вслед за ним и Дик, вошли в зал.
У камина в окружении нескольких разношерстных людей сидел маленький подвижный человек с проворными чёрными глазками, живой мимикой на скуластом лице. Это и был Япончик. Поглощая при помощи палочек «мраморное» мясо, запивая свежим пивом, Япончик давал интервью журналисту одной из газет. Журналист, малокровный, оспенный человек в очках с белобрысой чёлкой набок, поставил на стол диктофон, и с усиленным вниманием и тактичным умеренным подобострастием внимая разглагольствованиям респондента, двигая колким кадыком, вежливо кушал «мраморное» мясо из той же тарелки, что и Япончик. Двум охранникам сидевшим за тем же столом «мраморное» мясо не дали. Они довольствовались куриными окорочками. Общую трапезу украшали: крашенная, плоская в груди и толстая в бёдрах, блондинка, ковырявшая ложкой в мороженном; приличная дама в летах, джемпере и с янтарём на шее, мелкими глотками цедившая тыквенный сок; и совсем юный, казавшийся подростком молодой человек в чадре и одеянии мусульманского священнослужителя, угощавшийся зелёным чаем из пиалы; и, похожий на быка, обритый субъект, не пивший и не евший ничего, украдкой облизывавшийся.