– Политическом? – Изумился Сайто. – Ты хочешь сказать, что тебя хотят убить из политических соображений?
– Именно так.
– Подожди, ты же, вроде, этим не занимаешься, – Хаями подался вперед, пытаясь заглянуть в глаза другу. – Или я чего-то о тебе не знаю?
– Ты обо мне действительно многого не знаешь, – Бьякуя поднял взгляд, в котором мелькнула едва заметная насмешка. – Хотя бы потому, что рассказать обо всем не было ни достаточного времени, ни достаточного повода. Но политикой я действительно не занимаюсь. Я только капитан Готэй, не более того. Но я при этом еще и глава клана Кучики. А это налагает определенную ответственность.
– А политика при чем? – Продолжал недоумевать Хаями.
Бьякуя попробовал чай, с удовлетворением отметил, что кое-чему сестра успела научиться, и продолжил свою речь.
– Вы когда-нибудь задумывались, какая в Сейрейтее форма государственного устройства? Если сравнивать с Миром живых, к примеру. Монархия? Вовсе нет. Король у нас как будто есть, но его никто не видел, он не отдает никаких приказов, он даже не требует ему молиться, как бывает принято у людей молиться богам. Мы не можем сказать, что он управляет нами. То, что существует у нас, в Мире живых, пожалуй, назвали бы аристократией. Своего рода власть небольшой группы благородных. Например, вы знаете, почему четыре клана из всех сейрейтейских семей называют великими?
Руконгайцы переглянулись и дружно замотали головами.
– Я думал, просто традиция, – брякнул Ренджи.
– Традиция просто так не возникает, – Кучики смерил лейтенанта снисходительным взглядом. – Когда-то очень давно, когда синигами только начинали как-то организовывать свою деятельность, именно эти четыре клана и составили то, что теперь называется Советом сорока шести. И долгое время в Совет входили только члены этих семей. Потом это изменилось. В Совете появились представители других кланов. Но память о первоначальном составе сохранилась в этом выражении: четыре великих благородных семьи.
– Вот оно как, – с уважением протянул Хаями и оглянулся на Сайто. Тот хлопал глазами: для него все сказанное тоже явилось новостью.
– Но Совет, как вы знаете, это в большей степени судебный орган, – продолжил лекцию Бьякуя. – Я имею в виду, что они не принимают законов, а лишь следят за их соблюдением. Все законы, которые у нас есть, суть договоренности, сложившиеся во времена формирования каких-то новых обстоятельств в нашей жизни. Так что можно сказать, что нами правит традиция. А изменить традицию очень сложно. Традиция существует внутри каждого из нас и вовне нас. Она нас окружает, и мы в ней живем, соблюдая ее ежечасно. Совет лишь следит за ее выполнением, но при этом имеет очень ограниченные инструменты для влияния. Например, корпус разведки, призванный карать тех, кто нарушает закон. Но вот приказать что-либо одному из нас Совет не имеет возможности, поскольку существует строгая иерархия. К примеру, бойцы твоего отряда, Наото, будут в первую очередь выполнять твой приказ, и только при его отсутствии подчинятся кому-то другому, будь это хоть сам главнокомандующий. Если Рукия будет выполнять твой приказ, то я не смогу приказать ей не выполнять его, несмотря на то, что я ее брат. Мы трое, капитаны, подчиняемся непосредственно командиру Готэй. И уже он отчитывается перед Советом. Но и ему они не смогут приказать все, что угодно, потому что командир не обязан выполнять требования, противоречащие закону. Первостепенным считается именно закон, а не приказы конкретных людей.
– Не понял, – неуверенно подал голос Сайто. – А в чем тогда заключается политика?
– А она заключается в распределении влияния, – объяснил Бьякуя. – Возьмем для примера некую абстрактную проблему. У каждого клана есть свой взгляд на то, как эта проблема должна быть решена. У некоторых кланов эти взгляды совпадают. И общее мнение Совета будет зависеть от того, представителей каких кланов в нем больше. Разумеется, при обсуждении проблемы каждый постарается обосновать свою точку зрения и убедить остальных в своей правоте, но когда возникают принципиальные вопросы, в которых никто не станет уступать, тогда все решается простым голосованием. По этой причине мнение Совета по некоторым вопросам может оставаться неизменным столетиями, пока не поменяется состав.
– Ага! – Подвел итог Хаями. – Кто-то уходит в отставку, на его место берут человека из другого клана, и мнение Совета изменяется.
– Да, примерно так это и выглядит, – подтвердил Бьякуя. – Члены нашей семьи входили в состав Совета всегда. Прежде, до того, как Айзен уничтожил Совет, в него входил брат моего деда, а после – другой брат, а также два его сына. Кроме того, там много представителей кланов, которые считаются подчиненными или просто дружественными нашей семье. Таких по-прежнему большинство. Хотя у наших противников был шанс обеспечить себе перевес, когда прежний Совет был уничтожен, но не вышло: каждый клан подсуетился, и в итоге силы распределились точно так же, как и до этого. В настоящее время именно клан Кучики имеет наибольшее влияние в Совете. Все подчиненные кланы станут придерживаться того же мнения, которое озвучивают члены семьи Кучики. А те, разумеется, будут в основном держаться той же позиции, что и глава клана.
Четверо слушателей ошалело вылупились на Бьякую. Никому из них прежде и в голову не приходило, что может означать положение главы клана Кучики.
– Не надо на меня так смотреть, – холодно сказал Бьякуя. – Это не власть, как вы ее себе представляете. Члены моей семьи вовсе не обязаны подчиняться мне, если я велю им нарушить закон. Скорее за мной придет карательный отряд, если Совет сочтет меня опасным преступником. Я уже говорил: главное – это закон, а не желание одного человека. У меня нет никаких преимуществ перед законом. Даже напротив, я должен относиться к себе намного строже, потому что от этого зависит репутация всей семьи. И не только.
– А мы знаем, – широко заулыбался Сайто. – Ты у нас признанный образец. Глядя на тебя, даже не заподозришь, что к твоему мнению весь Совет сорока шести прислушивается.
– Я же сказал, что это не так, – жестко прервал его Бьякуя.
– Ладно, ладно! – Сайто вскинул ладони, словно защищаясь. – Но тогда отчего бы тебя стали убивать?
– Да, – подхватил Хаями. – Ты до сих пор не рассказал, кто твой враг, и чего он добивается.
– Я как раз подошел к этому, – кивнул Кучики. – Как вы уже поняли, речь идет о влиянии. Больше двух тысяч лет назад решался один принципиальный вопрос. На одной стороне были такие известные вам кланы, как Кучики, Кьораку, Ямамото, последний имел поддержку Готэй в лице командира Ямамото. Именно они и победили тогда. Лидером их противников был клан Ханада. К нему примкнули и многие другие, например, Терашима.
От слушателей не укрылось, с каким отвращением Кучики произнес это имя.
– И, кстати, – вдруг вспомнил Бьякуя, – клан Хиракава тоже. Так что осторожнее с ним.
– Эт-то в смысле? – Ренджи с трудом подобрал отвисшую челюсть и с тревогой вытаращился на капитана. – Это капитан Хиракава? Он в этом тоже замешан?
– Я этого не говорил, – сурово одернул лейтенанта Бьякуя. А то сейчас вообразит невесть что, и тут же примется действовать, горячая голова. – Но в исторических хрониках, которые я сегодня изучил поподробнее, упоминается и эта фамилия. Сам Хиракава Кеничи вряд ли имел какое-то отношение к Совету, поскольку был тогда капитаном Готэй, но мы не знаем, какова его позиция, и чью сторону он примет, если случится открытый конфликт. Поэтому не вздумай передавать ему все, что тут говорилось, – и Бьякуя строго взглянул в глаза Сайто.
– Понял. Молчу, – заверил тот.
– Недавно в Совете произошла одна отставка, – продолжил Кучики. – И расстановка сил сместилась не в нашу пользу. Насколько я знаю, клану Ханада удалось протолкнуть на освободившееся место своего сторонника. Но для полного перевеса им все еще чуть-чуть не хватает. Они ждали две тысячи лет. Им осталось всего полшага до окончательной победы. Видимо, они просто потеряли терпение. Захотели получить все немедленно. В чем-то я даже могу их понять.