Однако отступать уже было поздно. Еле живые от усталости, дотащились мы до трамвайной остановки на улице Мицкевича. Вслед за нами маршировали десятиклассники… Они хохотали и обменивались шуточками. Я был уверен, что они проезжались на наш счет.
На остановке они держались от нас в сторонке. А как только трамвай подошел, оттеснили нас и вошли. Мы с нашими пакетами не успели сесть. Алкивиад пытался было вмешаться, но безуспешно. Ведь строгости у него было всего на полдракона. Господи, и от такого преподавателя мы купили средство! Мы чувствовали себя униженными. Только этому и можно приписать тот факт, что мы сразу же совершили ложный шаг. А именно, когда Алкивиад озабоченно улыбнулся нам и спросил: «Вы, как мне кажется, из восьмого?» — мы не ответили ни слова. А ведь обращение к нам Алкивиада указывало на то, что он вышел из состояния философских раздумий и научился распознавать нас.
В Доме молодежи произошел еще один случай.
Следующим же номером после торжественных, посвященных празднику речей должна была идти наша пьеса. Шекспир велел нам идти в умывалку и там перекраситься в негров. Сам он пошел взглянуть на декорации. Мы торопливо загримировались и хотели выйти в коридор. И тут — неприятный сюрприз. Оказалось, что кто то запер нас снаружи на ключ… Это несомненно была проделка Здоровых. Одновременно с этим до нас донеслись пронзительные крики из соседних умывалок. Дерганье за ручку не дало никаких результатов. К счастью, оказалось, что в окне открыта форточка. Через эту форточку мы, помогая друг другу, вылезли во двор и тут же попали в руки Алкивиада. В сопровождении воспитателя из Дома молодежи — солидного дяди с брюшком и добрым взглядом — он как раз приближался к нам. При виде нас оба остановились в изумлении.
— Как вы себя ведете?! — простонал Алкивиад. — В чужом месте и такие фокусы!
Мы почувствовали себя очень неловко. С таким трудом и с таким самопожертвованием начатый Блеф был погребен заживо. В первую минуту я хотел было сказать, что нас закрыли десятиклассники, но сдержался. Ведь с Алкивиадом был еще и местный воспитатель. А мы не хотели бросать тень на доброе имя нашей школы. Лучше уж свалить все на технические недочеты в самом Доме.
— Никак не могли открыть дверь, — смущенно оправдывались мы. — Замок испорчен.
— Это невозможно… Должно быть, вас заперли наши ребята. Они иногда бывают способны на подобные глупости, — сказал воспитатель из Дома молодежи.
— Нет, скорее это не они… — ответили мы. Алкивиад странно посмотрел на нас. Он, видно,
подозревал, что мы что-то затеяли.
— А где остальные? — спросил он. — Мы их везде разыскиваем.
— Они были во второй умывалке.
Вместе с Алкивиадом и воспитателем из Дома молодежи мы прошли в умывалку. Она была пустая. Всюду валялась разбросанная в беспорядке одежда. На стенках виднелись подтеки черной краски.
— Они, наверное, тоже загримировались, — сказал я. — Вы подождите здесь, а мы их разыщем.
Оставив встревоженных преподавателей, мы отправились в зал. В коридоре мы встретили двух запыхавшихся ребят — Шекспира и Вонтлуша.
— Вы видали актеров? — спросили мы.
— Нет, мы сами их разыскиваем.
— В зале их нет?
— Нет!
— Так что же с ними случилось?
— Вот именно — что могло с ними случиться? Они попросту исчезли.
В этот момент мимо нас прошмыгнули два негритенка в гимнастических трусиках.
— Это они! — крикнул Шекспир.
— Эй, ребята! — заорал я.
Но к нашему искреннейшему изумлению, чернокожие при виде нас испуганно завопили и бросились бежать.
— Стойте! — крикнули мы и бросились за ними.
Негры с криком пробежали мимо умывалки… Оттуда высунулись головы Алкивиада и воспитателя. Воспитатель вопросительно посмотрел на Алкивиада.
— Что с ними случилось? — удивленно спросил он.
— Ничего, это репетиция перед выступлением. — Сконфуженный Алкивиад пытался как-то оправдать поведение своих актеров.
— А почему они так кричат?
— Это пьеса с довольно сильными акустическими эффектами, — ответил Алкивиад.
— Но они как-то странно кричат… В этом крике чувствуется страх.
В это мгновение прибежал еще один негр. Заметив нас, он приостановился, с минуту озирался по сторонам и наконец в отчаянии бросился к перилам и съехал по ним вниз.
— А это тоже относится к репетиции? — спросил остолбеневший воспитатель.
Алкивиад попытался усмехнуться:
— Видите, мальчики эти довольно подвижные.
— Действительно подвижные. — И воспитатель теперь уже с испугом глянул на Алкивиада.
В коридоре появилась взволнованная директриса Дома.