— А в чем оно заключается?
— Да так, пустяки, зайди ко мне после уроков. Поговорим.
— Вот здорово! — воскликнул Бем.
— Нечему здесь радоваться. Ведь это же только от Алкивиада.
— Хотя бы от Алкивиада — это уже кое-что… Все-таки будет полегче… У всех настроение сразу подымется!
Он убежал, сияя. Уверенные, что он тут же растреплется всему классу, мы удовлетворенно поглядели ему вслед.
— Сразу же морально выпрямился, воспрянул духом, — заметил Засемпа. — Может, хорошо, что мы купили это средство.
— Да, для всего класса это будет большой моральной поддержкой, — отозвался я.
ГЛАВА X
На следующий день мы решили произвести очередное испытание средства. На этот раз не успели мы снять шапки на улице, как Алкивиад уже издалека узнал нас. На его лице появилась какая-то гримаса, которую, при наличии сильного желания, можно было принять за тень улыбки.
Кроме портфеля и газеты, он нес еще какой-то тяжелый пакет. Мы, конечно, сразу же подбежали к нему, чтобы совершить дезориентирующий поступок.
— Мы понесем, пан учитель.
Мы с Засемпой взялись за пакет, Слабый выхватил портфель, Пендзель — газету. На этот раз все прошло более естественно, может быть, потому, что Алкивиад уже не сопротивлялся и с явным облегчением отдал нам пакет. Он и в самом деле был чертовски тяжелый, и веревка так и врезалась нам в пальцы.
— Только поосторожнее, чтобы опять не разбился. — Алкивиад снял шляпу и отер лоб.
— Это Катон, пан учитель? Его уже склеили?
— Да… хотя, по правде говоря, я несу его с некоторым опасением, — пыхтел Алкивиад.
— Да что вы!
— Как вам уже известно, особой красотой он не грешил, и пан директор не считает его украшением кабинета.
— Тогда зачем же он его держал?
— Это старая скульптура, — пояснил Алкивиад. — Когда я начал преподавать в этой школе, он уже был… К сожалению, он теперь выглядит еще хуже, чем раньше.
— А разве нельзя было, воспользовавшись случаем, отшлифовать его и обновить немножко?
— Можно, мастер даже хотел ему приклеить недостающий кусок носа и уха, но я воспротивился.
— Почему?
— Потому что на носу нашего Катона поставила свою метку история. Я не знаю, известно ли вам, что нос этот отбил ему наш знаменитый воспитанник генерал за год до сдачи экзаменов на аттестат зрелости. Поэтому же я был против восстановления куска уха. Ибо ухо это было изувечено при осаде Варшавы в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Наш незабвенный сторож Венцковский как раз эвакуировал его в безопасное место, когда разрыв бомбы швырнул их обоих на землю, и таким образом Катон сделался историческим объектом. Открою вам тайну, что даже не все осколки разбитого паном директором бюста я отдал склеить.
— Как это?
— Я хотел, чтобы на нижней губе, которая, как вы знаете, была разбита, осталась щербинка. Это означает, что у нашего Катона сейчас не хватает кусочка нижней губы.
— Значит, вы, пан учитель, хотели таким образом сохранить память о последнем событии?
— Да.
— А… а вы, пан учитель, считаете, что это событие имело такое важное значение?
— Не следует делать поспешных выводов, это решит история. Ибо не исключено, что кто-нибудь из вас станет знаменитым человеком, и тогда случай, который имел место в прошлом месяце, заинтересует историков.
— Вы надеетесь? — шмыгнул носом Засемпа.
— Наблюдая своих учеников, я всегда учитываю и такие возможности.
К сожалению, мы не могли продолжить этот интересный разговор, так как очутились уже в школьном коридоре, и слова историка заглушили шум и гам.
Судя по всему, некоторые из моих коллег выступали в качестве верховых лошадей, а на плечах у них восседали дико вопящие личности. Здесь, по всей вероятности, происходило воссоздание одной из исторических битв. Алкивиад, вытягивая руки и в чем-то убеждая молодежь, пытался протолкаться сквозь сумятицу боя, но воины не обратили на него никакого внимания.
Растерянный и беспомощный, остановился он среди воющих орд.
— Ничего не поделаешь, придется действовать, — шепнул Засемпа, а потом крикнул прямо в ухо Алкивиаду: — Спокойно, пан учитель, мы пробьем вам дорогу среди этих легионеров. Давайте, ребята. Методом козла. Слабый и Пендзель, вперед!
Наклонив головы, ребята врезались в толпу, опрокинув кое-кого из «коней». Мы с Засемпой немедленно воспользовались образовавшейся брешью и втолкнули в нее опешившего Алкивиада. Не прошло и полминуты, как мы благополучно очутились перед дверью канцелярии.