По классу прокатился шумок, и на некоторых лицах появились глуповатые усмешки. Алкивиад поднял вверх палец.
— Honni soit gui mal у pense', — произнес он торжественно. [Стыдно тому, кто подумает об этом плохо (франц.)]
Мы замолкли, заинтригованные странным звучанием незнакомых слов. Алкивиад обвел взглядом класс.
— Засемпа, можешь ли ты рассказать подробней, в чем здесь дело?
Засемпа смутился. Вполне понятно, что он не только не мог рассказать поподробней, но и вообще не имел ни малейшего представления о том, в чем здесь дело. Из уст Алкивиада вырвался тяжелый вздох.
— Следовательно, Засемпа, ты не знаешь, почему я предпочел бы, чтобы ты интересовался подвязками графини Солсбери?
— Не знаю, пан учитель.
— Потому что подвязки эти вошли в историю, но я, правда, не знаю, имеет ли это для тебя какое-нибудь значение.
— Конечно, имеет, пан учитель, — поспешно подтвердил Засемпа.
— Рад за тебя, — отозвался Алкивиад.
— Мы все интересуемся историей, — послышались голоса. — Мы историю очень любим.
— Я действительно обнаружил в вашем классе интерес к истории, — сказал Алкивиад. — Можно даже сказать — ренессанс. Знаешь ли ты, что такое ренессанс? — спросил он у Засемпы, и в голосе его прозвучали издевательские нотки, но, может быть, мне только так показалось.
Засемпа бросал по сторонам отчаянные взгляды, а нас все больше и больше охватывало беспокойство, пожалуй, даже страх. Из дрейфа ничего не получилось. Алкивиад презрительно отверг приманку в виде брюк Множека и явно перешел к контратаке.
Мой мозг лихорадочно работал. Нужно что-то предпринять, что-то придумать.
— Пан учитель, — поднялся я с места, — пан учитель, может быть, вы сначала рассказали бы нам об этих подвязках, — произнес я умоляюще.
— Да! О подвязках! — послышался целый хор просьб. — Пан учитель, расскажите о подвязках!
Алкивиад вытянул руку. Жестом Цезаря он утихомирил класс, а потом сказал:
— Это история возникновения знаменитого Ордена Подвязки. Орден этот был установлен в тысяча триста восемьдесят четвертом году… Кстати, дружок, — кивнул он теперь мне, — не можешь ли ты мне сказать, кто в то время правил в Польше?
Я молчал, мысленно проклиная ту минуту, когда нам пришла в голову идея дрейфа, а заодно и весь метод Морского Змея. К счастью, Алкивиад отнесся к моему молчанию с философским спокойствием и даже не был оскорблен моим невежеством. Видно, ничего другого он и не ожидал.
— В то время когда в Англии был учрежден Орден Подвязки, в Польше царствовала королева Ядвига, — ласково сообщил он. — Но это, конечно, не имело никакого влияния на учреждение Ордена Подвязки. Причиной учреждения Ордена Подвязки был случай, который произошел с графиней Солсбери на балу. Эта бедная дама потеряла во время танца подвязку. Король Эдуард III поднял подвязку и вручил ее хозяйке. Это, конечно, вызвало усмешки у дворян. Король заметил это и сказал: «Honni soit gui mal y pense. Пусть стыдится тот, кто плохо об этом думает. Тот, кто сегодня смеется над подвязкой, завтра будет считать за честь носить ее». И тут же учредил Орден Подвязки. И вот до наших дней ношение этого ордена считается в Англии высочайшей честью. Нотабене, я полагаю, что ни одному из вас эта честь не угрожает, но для порядка скажу еще вам, что это единственный орден в мире, который носят на ноге. Точнее, на левом колене. Дамы же носят этот орден на плече.
Видя, что это повествование вызвало у нас несомненный интерес, он добавил, указывая на Пендзелькевича:
— А не мог бы ты назвать нам другие предметы, в какой-то мере причастные к историческим событиям?
По вполне понятным причинам Пендзелькевич назвать их не смог.
— Вы, по-видимому, слышали о яблоке, которое послужило поводом для начала Троянской войны, или о носе Клеопатры, а возможно, и об английских овцах, которые «съели людей»?
К сожалению, выяснилось, что ни один из нас не имеет ни малейшего понятия ни о трагическом яблоке, ни о носе Клеопатры, не говоря уже об овцах-людоедах. Мы влипли окончательно.