Мы попытались уговорить Алкивиада рассказать нам об этом, но он только головой покачал.
— Это все не столь уж важно. Сами по себе вещи эти не играли большой роли. О них говорится скорее, как о символах определенных явлений, а иногда в шутливой форме, но все это только пена на волне истории. Настоящая река ее течет глубже. Поговорим лучше о египетской культуре.
В результате всего этого у нас окончательно пропала всякая охота к СОТА, и Алкивиад преспокойно приступил к намеченному уроку. А под конец он еще вызвал к доске Бема и Коха и спрашивал их по заданному материалу. Бем и Кох, естественно, ничего не знали, и он влепил им в дневники по единице. Таким образом, столь многообещающий дрейф завершился полным нашим поражением.
После урока оба пострадавших обратились к нам с претензиями.
— Катитесь вы знаете куда со своим средством!… — говорили они в ярости.
— Средство! Да какое у них может быть средство! Только такие кретины, как вы, могли поверить, что кто-то продаст вам средство, — злобно шипел Бабинич. — Нужно было с самого начала слушаться меня. Я сразу говорил, что вам всучили липу!
— Заткнись! Это была всего лишь репетиция! — обозлился под конец Засемпа.
В ответ Бабинич сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Вместе с ним засвистела половина класса. Это было страшным унижением и компрометацией для всей нашей компании.
Мы прикидывали в уме, в чем же была наша ошибка, но никак не могли додуматься. Мрачное подозрение, что мы пали жертвой мести со стороны Шекспира, опять овладело нами.
После уроков мы устроили на него засаду в коридоре. Как только Шекспир появился, мы тут же пригласили его в Обсерваторию. Мы полагали, что он будет всячески увиливать, но он добровольно последовал за нами.
В Обсерватории мы нарисовали ему всю трагическую картину разгрома, который пришлось нам перенести в результате применения СОТА.
К величайшему нашему изумлению, Шекспир совершенно спокойно выслушал нас, а потом кратко, но выразительно заметил: КРЕТИНЫ.
И ничего больше. Коротко, но ясно.
Вполне понятно, что за такое оскорбление мы потребовали объяснений и сатисфакции.
Шекспир еще раз повторил, что мы кретины, потому что приступили к применению СОТА, как дилетанты, не ознакомившись даже со всей инструкцией в полном объеме.
— Как могли вы мечтать о каких-то результатах, если мы с вами не прошли целиком даже пояснительного курса, вы ведь даже не посетили мой следующий доклад, хотя это было мной оговорено. Нужно быть совсем из-за угла мешком прибитым, — добавил он, — чтобы надеяться, что какие-то паршивые штаны Множека могут заставить дрейфовать такого гога, как Алкивиад. Запомните раз и навсегда, Алкивиад ловится отнюдь не на всякого Морского Змея. Только Змей, я бы так выразился, исторический, может склонить его к дрейфу. В конце концов это видно даже из картотеки, поскольку единственной страстью и единственным слабым местом Алкивиада является ИСТОРИЯ. Редко бывает так, чтобы предмет, который читает гог, был бы еще к тому же и главной страстью его жизни. К сожалению, в случае с Алкивиадом мы сталкиваемся именно с этим явлением. История и одна только история — вот слабое место Алкивиада! И вот именно в это уязвимое место и следует направлять ваши удары, иначе все ваши усилия не приведут ни к чему. Алкивиад не станет дрейфовать. Поэтому во второй пункт БАБа внесите графу «исторический дрейф».
Мы помрачнели.
— Ничего себе утешение, — проворчал Засемпа. — Легко говорить: «исторический дрейф», но чтобы исторически дрейфовать, нужно по крайней мере хоть что-нибудь знать…
— Правильно, что-нибудь знать необходимо, но это должно лежать на обязанности дежурных. На каждый урок выделяется по двое дежурных, которые обязаны проводить дрейф, а у остальной части класса будет спокойная жизнь. Алкивиад дрейфует легко и тогда уже никого не вызывает на отметку. Так, благодаря институту дежурных, вы, друзья, достигаете полной свободы движения и безопасности. Дежурные будут дрейфовать вместе с Алкивиадом, а вы тем временем займетесь более интересными вещами. Итак, в качестве третьего пункта запишите: «Институт дежурных». Предупреждаю при этом, что дежурные обязаны прилично вызубрить тему, чтобы не дать сбить себя с правильного пути, поскольку, как вы уже имели возможность убедиться, Алкивиад любит перехватывать инициативу, прекрасно умеет запускать собственного Морского Змея и вынуждает молодежь дрейфовать по неизведанным просторам.
— А нет ли какого-нибудь средства, чтобы можно было вовсе не учиться? — простонал Слабый.
Шекспир посмотрел на него с явным презрением.