Позади него вспахивал воду серебристый «кадиллак» пастора Бисли с едва выступавшей над поверхностью воды кабиной.
— Ну, везде он, — пробормотал Джерри и остановился у отеля «Стремление». — Поспеши, моя дорогая, пока он не вывернул из-за угла. Прыгай, — приказал он, открывая дверь, — на ступеньку вон там. Я принесу наши сумки позже.
Доктор фон Крупп прыгнула. Блондинка — за ней. Джерри тронул машину и помчался по узкой улочке, разбрасывая прибой к окнам по обе ее стороны. Однако для Бисли вода оказалась слишком глубокой, и он отказался от погони. Вскоре Корнелиус вернулся обратно, пришвартовал машину в гараже гостиницы и присоединился к своей любимой в холле.
— Это еще фасад, — сообщил он, нажимая кнопку звонка на столе регистрации.
Пол провалился вместе с ними, унося их глубоко под землю.
— Подземелье, — сказал он ей, подразумевая затхлую темноту. — Прочное и надежное.
— Ловушка, — сказала она в свою очередь.
— Не совсем.
Когда секция пола поднялась и встала вровень с остальным полом, он включил освещение, и зеленый блеск наполнил комнату. Она пытливо всматривалась в его веселое лицо.
— Мне следует быть осторожной, — произнесла она. — Мой муж… — и она вскрикнула от возбуждения, когда он навалился на нее.
— Для меня хватит, — прорычал он, — на сегодня.
И они покатились по ковровому покрытию от Данлопилло; блондинка сидела в углу, со скукой наблюдая за ними.
3. Оргия трансвеститов в парижском отеле
— Мужья и жены, братья и сестры, матери и сыновья, — говорил пастор Бисли, пристраивая удобнее свою митру и улыбаясь Джерри, который, распятый, стоял у стены. Карен фон Крупп, одетая в отделанную горностаем пелерину из красного бархата и изящный венец, в дурном настроении откинулась на спинку трона. Пастор Бисли протянул свой пасторский посох и стащил с Джерри юбку, щекоча ему яички, которые вздулись в женском трико из черной тесьмы, в которое они нарядили его, пока он был без сознания.
— Белые подростковые волосы. Я не ожидал увидеть такое, мистер Асерински.
— И я этого не ожидал, пастор.
— Ну, ну, вы уже не можете вот так расхаживать, соблазняя жен других парней, и надеяться, что это вам сойдет, так ведь? В мире, я надеюсь, еще сохранились некоторые приличия.
— Ну, так каковы же ваши намерения?
— Заняться вашим преобразованием, мистер Асерински. Для вашего же блага. Собственно, я не держу на вас зла.
— Меня зовут не…
— Асерински. Так вы сами сказали.
— Джерри Корнелиус.
— Вы так говорите.
Кто-то двинулся в тени и начал пробираться по Данлопилло. Это был Жажда, с выражением озабоченности на тонком лице.
— Это Алан Повис, не так ли? — произнес Жажда.
— Это вы так говорите, — вставил Джерри.
— Митци! — пастор Бисли, как сумел, щелкнул пальцами. — Митци Флинн.
— Все это затягивается. Ради Бога, воспользуйтесь машинами, — пробормотала Карен фон Крупп.
— Я ненавижу искусственные методы, — заявил Джерри.
— Конни Нуттал.
— Колвин, — поправил Джерри. — Конни Колвин. Не трагично ли?
— Да не в имени дело, — появилась белокурая девушка. Она подняла свое платье и пристегнула ремнем черный муляж члена.
— Черт с ним, — сказал пастор Бисли. — Я извиняюсь.
Блондинка начала сношаться с ним.
Джерри глянул на Карен фон Крупп, но та отвела взгляд. Он был одет в полный комплект: курчавый красный парик, макияж, плетеная из белого шнура блузка, накладные груди, пояс с резинками, сетчатые чулки, туфли на высоком каблуке, тесная черная юбка.
Голова пастора Бисли склонилась к самому полу, возгласы его были приглушенными:
— Не беспокойтесь, сэр. Скоро у нас опять все вернется к нормальному виду. Вы почувствуете себя совершенно новым человеком, когда это кончится!
— Как вы дошли до этого? — спросил Джерри у Карен фон Крупп.
— Они шли за вами. Жажда нажал кнопку.
— Кто-то же должен был, — проговорил Жажда.
— Вам дали наркотик, пока вы спали.
— Я думал, уж вы-то за меня, — упрекнул Джерри Жажду.
— А я за вас. Однажды вы это поймете.
— Не могу себе представить. Это, похоже, что-то за пределами политики.
— Не все из нас обладают вашей верой в будущее, товарищ Корнелиус.
— Ну, такого времени, как сегодня, нет.
Жажда спустил свои брюки.