В «топе» страхов инфицирования есть еще и страх какой-нибудь желудочно-кишечной инфекции. Каждый из нас, перенесший в своей жизни какое-либо весьма неприятное по симптомам заболевание, впредь будет бояться повторения подобной коллизии (как будто бы других болезней нет!). В целом это нормально, хотя и глупость, ведь закон «парных случаев» — это чистой воды фикция, и если нам предстоит заболеть, вероятно, это будет как раз то заболевание, на которое мы бы никогда не подумали.
Но вернемся к страху желудочно-кишечной инфекции. Кишечные расстройства — вещь неприятная: тошнота, рвота, боли в животе, понос и т. п. Немногих это красочное разнообразие симптомов оставит равнодушным, поэтому нет ничего странного в том, что мы его хорошенько запомним и зарубим себе на носу — повторения нам не надо. Отсюда и проистекают все наши страхи: что мы съели что-то, что может вызвать кишечный дискомфорт; что-то, что долго стояло в тепле и пришло в негодность; мы будем без конца перемывать овощи и фрукты; отказываться от продуктов, к которым, как нам кажется, прикасался «нечистый» человек и т. д.
Этот мир страшен, как грех, и почти так же восхитителен.
Одна из моих пациенток дошла в этом смысле до исключительной паранойи: она осуществляла походы в продуктовый магазин с лупой — ее «спасительницей», которая позволяла ей удостовериться в дате изготовления того или иного продукта на упаковке. Другая не ходила на рынок, поскольку, как она считала, там «рассадник инфекций», привезенных из бывших южных советских республик. Третья не пользовалась общественным транспортом, но не потому, что там можно погибнуть (как некоторые думают), а потому только, что там ездят бомжи, которые и являются, согласно ее представлениям, основной причиной всех возможных болезней на этой планете. Четвертая не ела никаких продуктов красного цвета после того, как перенесла краснуху. Правда, как связаны краснуха и продукты (не говоря уже об их цвете), ведь это воздушно-капельная инфекция, — науке сие неизвестно. Но что нам наука!
Пятая постоянно ходила в перчатках и не считала для себя возможным дотрагиваться до каких-либо дверных ручек, поскольку, как известно, на них толстым-толстым слоем «намазаны» болезнетворные бациллы. Впрочем, постепенно эта дама и действительно «дошла до ручки», потому что перестала касаться дверных ручек и в собственной квартире (открывала двери ногами или локтем). А каждый пришедший в ее дом гость начинал свой визит с посещения ванной комнаты. Последняя со временем стала восприниматься этой моей пациенткой как самая «грязная» часть ее дома. Тут-то круг и замкнулся — пришлось искать помощи у психотерапевта.
«Умереть за идею» — это звучит неплохо, но почему бы не дать идее умереть вместо вас?
Шестая побывала в Индии, перенесла там кишечную инфекцию, получила, мягко говоря, среднее по качеству лечебное вспоможение, настрадалась, а после, уже вернувшись в Россию, отказывалась есть что-либо, не убедившись предварительно в «качестве» продукта. Убеждало ее только кипячение, причем до состояния полного разваривания этого продукта (любого!), до превращения его в жижу из белков, жиров и углеводов. Разумеется, вне дома она не ела ни при каких условиях.
Остается добавить, что страх заражения часто увязывается с мухами, тараканами, мышами, крысами и другой живностью, считающейся идеальным переносчиком всяческой заразы, прямо-таки биологическим контейнером с инфекцией. Впрочем, я запамятовал еще об одном типе страха заражения — продукты питания (по крайней мере, по мнению некоторых моих пациентов), как правило, полны гербицидов, ядохимикатов, а то и прямо радиации! Ходить по рынку с дозиметром с военного склада — это, надо признать, очень и очень неплохая идея! На худой конец, будет выглядеть не без претензии на оригинальность...
Страх того, чего нельзя бояться, — случайности!
Страх случайности — вещь и вовсе удивительная, поскольку случайности бояться нельзя чисто технически, ведь на то она и случайность! Но совершенно бессмысленно нам объяснять, ведь если мы думаем, что способны предугадать будущее, то никакой психиатр нас в этом не переубедит.
Уходя из дома, некоторые из нас проверяют и перепроверяют все и вся до умопомрачения: «А все ли я выключил? А что с плитой? Электроприборы? Хорошо ли закрыта дверь?» и т. п. Страх пожаров от утюгов и кофеварок, самовозгораний электрических предметов (в свое время особенно пугали людей склонные к самоподрыву советские телевизоры), коротких замыканий, протечек воды и утечек газа, незапертых квартир — вещи, почти обычные в нашей жизни.
Некоторые боятся спать в собственных квартирах по тем же самым причинам — вдруг что-то не выключили, и оно возгорится, вдруг не закрыли дверь, и нагрянут воры (словно бы воры не пользуются взломом, а педантично ходят по ночам от одной двери к другой, проверяя, какая из них не заперта). Некоторые отказываются от газовых плит, другие — от электрических, кто-то принципиально не принимает ванную, боясь в ней утонуть, кто-то уверен, что будет сожжен пожаром, возникшим после очередной пьянки у соседей-алкоголиков.
Сейчас я вспоминаю одну из моих пациенток, которая после пожара, который случился в доме у ее бабушки, стала патологически бояться пожара в собственной квартире, проверяла все — электричество, газ, воду — до бесконечности. И обратилась за психотерапевтической помощью только после того как, по ее выражению, «перестала доверять глазам». Я сначала не понял, что значит эта странная фраза, но потом ситуация прояснилась. Оказывается, эта молодая женщина уже не могла покинуть свою квартиру, не убедившись своими руками (буквально!) в том, что все выключено: она ощупывала все выключатели и зачем-то розетки; по нескольку минут держала свои руки над конфорками газовой плиты, проверяя, не горят ли они; водила руками под краном, желая убедиться в том, что вода из них действительно не течет и т. д.
Впрочем, дома, наверное, еще не так страшно. Куда страшнее выход на улицу. Во-первых, нужно преодолеть собственную лестничную клетку, где тебя поджидают грабители и наркоманы-убийцы. Во-вторых, надо воспользоваться лифтом, а он может застрять и тогда тебе живым из дома уже точно не выбраться. В-третьих, если ты не доверяешь лифту и соберешься идти по лестнице, то свернуть на ней голову — это уж точно пара пустяков. В-четвертых, выход на улицу (я пропускаю подъезд — в него чаще страшнее зайти, чем выйти, хотя я и не очень понимаю, в чем разница) чреват встречей с крысами, что сидят у мест скопления мусора, с собаками, которые выгуливаются недобросовестными хозяевами, не знающими, что псам перед выгулом следует скручивать морду медицинским пластырем или каким-нибудь скотчем. В-пятых, на улице машины, а это уже опасно: и дорогу переходить — риск, да и на тротуаре тебя вполне могут задавить.
Впрочем, что там улица! Есть у нас страхи и куда более драматичные, например, перед самолетами. И не беда, что самолеты — это один из самых безопасных видов транспорта; по статистике — сесть в самолет куда безопасней, чем в обычный автомобиль. Но в том-то все и дело! Если разобьется самолет — это нечто из ряда вон выходящее, и поэтому об этом несчастье по каналам СМИ узнает все человечество. А вот то, что каждый день в банальных автоавариях гибнет не одна тысяча людей — это мало кого интересует, это не новость. Так что об автоавариях нам расскажут, в лучшем случае, по местному телевидению, да и то без «кадров с места катастрофы» и без душераздирающих комментариев. Но достаточно попасть в неприятную ситуацию на автомобиле, и уже следующая поездка не обойдется без тревог, напряжения и страха.