— Хорошо, но ты должен пойти один, Юсуф. Рахиль останется со мной. Когда ты вернешься, она проверит собранное тобой, чтобы убедиться, что ты не ошибся.
На этот раз Рахиль не возражала.
Самые душистые и целебные травы росли на крутых склонах холма к северу от города. По традиции их нужно было собирать прохладным утром после того, как на траве высохла роса, но прежде, чем солнце лишит их всех соков. Луна должна быть на ущербе.
— Это правда? — спросил Юсуф.
— Не знаю, — ответил Исаак. — Возможно. Люди давно в это верят. И не будет вреда, если мы соберем травы в самый благоприятный момент.
Поскольку утро стояло прохладное, роса высохла, а луна была там, где ей и полагалось, Юсуф оказался на склоне холма не один. Там были не все сборщики, так как в городе уже царило праздничное настроение, но Юсуф узнал огромную корзину Хасана, за которой мальчика почти не было видно.
Прежде чем заговорить, Юсуф огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что его друг один.
— Хасан, — позвал он шепотом. — Это Юсуф. Я здесь.
— Я не могу разговаривать с тобой. Мне надо наполнить корзину.
— Нужны только хорошие травы?
— Нет, — ухмыльнулся Хасан. — Мы жжем травы, чтобы произвести впечатление на посетителей. А часть Мариета использует на кухне.
— Тогда я тебе помогу. Лучшие растения я оставлю себе, они нужны нам для одного дела, а остальные заберешь ты.
Целый час мальчики бродили по склонам, продвигаясь все дальше и дальше на восток, пока не оказались почти у стен монастыря Сан-Даниель. К этому времени они уже успели исследовать вершины и долины и собрать травы, предпочитавшие прохладную; сырую почву у ручья, а также те, что любили солнце и воздух. Обе корзины были полны, Юсуф достал буханку хлеба, фаршированную отварным мясом ягненка в густом соусе, которую дала ему Наоми, чтобы он не проголодался до обеда, и разломил хлеб пополам.
— Юсуф, я больше не могу выносить эту жизнь, — сказал Хасан, откусывая от своей половины.
— Что случилось?
— Слуга хозяина делает ее невыносимой. От его палки у меня синяки на спине и ногах. Он бьет меня, пинает ногами, а иногда запирает в маленькой каморке на целые сутки, оставляя мне лишь кувшин воды.
— Почему он так зол на тебя? — поинтересовался Юсуф.
По опыту он знал, что любой поступок, каким бы малоприятным он ни был, имеет свою причину.
— Не знаю. Одна девушка сообщила, что кто-то из посетителей сказал, будто я становлюсь взрослым и безобразным. Поэтому он так поступает.
Юсуф пристально посмотрел на друга.
— Сколько тебе лет?
— Точно не знаю. Никто мне никогда этого не говорил. Может быть, четырнадцать. Но я расту.
— А что говорит твой хозяин?
— Он говорит, что это неважно, дает мне сладости, а когда слуга начинает меня лупить, делает вид, что ничего не замечает.
— Я бы убежал, — сказал Юсуф.
— Легко сказать, но как?
— Тебя ничто не держит. Ты не в цепях. Ты мог бы убежать прямо сейчас.
— Но я буду голодать, — в ужасе ответил Хасан.
— Людям всегда нужны работники. Ты не умрешь с голоду.
— Меня поймает другой торговец и опять продаст. Я знаю. Я не могу бежать сейчас. — Хасан замолчал и сорвал высокий стебелек травы, которым ковырял в передних зубах. — Есть один способ. Я уже думал об этом, и знаю, как все можно сделать.
— Как же? — Юсуф растянулся на траве под солнцем и приготовился выслушивать очередную фантазию.
— Если ты займешь мое место.
Юсуф сел и уставился на Хасана.
— Я? Чтобы быть рабом твоего хозяина и его жестокого слуги?
— Всего один вечер, когда будет проходить церемония. Ты мог бы поменяться со мной местами, а я бы убежал. Тогда я смогу забрать одежду и несколько монет, полученных от разных людей, которые мне удалось скопить.
— А в конце вечера? Что я буду делать?
— Как только сыграешь свою роль, можешь уйти. Никто и не заметит. Как только посетители расходятся, все тут же заваливаются спать, потому что выпили слишком много вина. А на следующий день просыпаются, когда солнце уже высоко. Тогда в моем распоряжении будет почти день, пока они не обнаружат, что я сбежал.
— Хасан, стоит им взглянуть на меня, и они поймут, что ты исчез.
— Ты не понимаешь, Юсуф, — серьезно произнес мальчик. — Во время церемоний я надеваю костюм и маску. И никто на меня не смотрит, они все слишком заняты. Свет в зале такой тусклый, за исключением того места, где танцуют девушки, что почти ничего не видно. Ты сам поймешь. Костюм тебе подойдет, и ты почти моего роста.