— Года?.. Бу…будущее⁈ — подала голос Аямэ, и Андрон, казалось, впервые обратил на нее внимание, скользнув по лицу фонариком.
— О, я тебя помню… эта… Певица японская!
— Да. Ты демон? Пришел нас спасти?
Вопрос прозвучал немного наивно, я даже улыбнулся.
— Мы тут в тупике, здание террористы захватили. Попробовал вот, даже не знал, сработает ли, и кто отзовется.
Андрон посмотрел назад, в кабину лифта, поводил фонариком.
— Электричества нет. У тебя же этот… забыл, как называется. Мага…
Акцент у него был новый, не вполне знакомый.
— Навык? Да, есть, постараюсь. Есть вода? Я тут уже двух поджарил.
Он протянул флягу, я жадно вылакал половину.
— Но почему, блин, из тридцать третьего? У тебя там в Джамахирии был же семнадцатый. Ты что…
Я не сразу понял, что означала такая разница во времен, и Андрон кивнул.
— Я был в твоем мире всего один раз после убийства Бориса. Потом шестнадцать лет я смотрел на мигающий датчик вызова. Я его закапывал, откапывал, хранил в сарае, возил на томографическое исследование… А потом… Ладно. Ну, сейчас выждем минут десять, и пойдем.
С этими словами он просто уселся рядом. Хотелось многое расспросить, но я не спешил. Предложение было объяснимо — капсула не сработала бы в одном и том же лифте сразу же после применения предыдущей. Но была одна проблема: со стороны чердака уже слышалась какая-то возня.
К нам шли гости.
— Андрон, я вижу, у тебя пушка, может, ты просто отдашь еë нам? А сам уйдешь. Сколько капсул у тебя?
— Нормально, осталось семь штук, а тут потребуется три. Но я должен во-первых у тебя кое-что спросить, а во-вторых — кое-что показать.
— Тогда тише, не выдавай свое присутствие. И фонарик отключи, но ствол держи наготове.
Фонарик он отключил, лишь тусклый свет налобной голограммы выдавал присутствие.
Через минуту в дверь постучали.
— Да? — ответил я.
— Эй, герой, — послышался новый голос. — Ты тама тупике, да?
— Тута в тупике, — согласился я.
— А дружок-то твой, охранник, мертв. А девонька при тебе?
— При мне.
— Пуляться будешь? И огнем плеваться?
— Не исключено.
Андрон качнул стволом на поясе, я покачал головой. Ещë не время, ещë не исчерпан шанс решить все переговорами. Послышался вздох.
— У меня предложение, парень. Либо мы сейчас тут усë взрываем. Либо ты тама с девонькою пару часов отсидишься, мы тебя и ëë не тронем. А на дверь мы тута взрывпакет поставим, дабы не сбежал. С волчарами договоримся — и пустим тебя. Либо уйдем. Пойдет?
Юный максималист внутри меня завопил: да как же так, как можно соглашаться на условия террористов⁈ Крушить, замочить, обезвредить. Но нет, сказал я себе, у меня уже подготовлен козырь из рукава, и не стоит устраивать кровавую баню ради принципов. К тому же, как хорошо, когда противник попадается адекватный и опасливый. Так куда больше шансов сохранить жизнь себе и окружающии.
— Пойдет. Скажи, что с музыкантами? С ними все в порядке?
— А мы их в гримерке заперли. Не боись, убивать не станем. Если барагозить не будут.
— А главарь ваш чего? Мертвый?
Через пару секунд ответил.
— Ага. Пристрелил ты его. Но ты не боись, я за это тебя не порешу. Даже скажу спасибо — уж больно Никитка борзый был, совсем голову потерял. Туда и дорога. Таперича я главарь, как ты сказал.
— Кто вас это все попросил сделать? Лига? Англичане? Норманны?
— А я знаю, что ли? Знаю, что люди сурьезные к Никитке выходили.
— Может, сдадитесь лучше, а? Вас же штурмовать будут.
Собеседник промолчал. У косяка слышались звуки отрываемой клейкой ленты. «Хм, действительно, что ли, взрывпакет монтируют?»
— У вас в подвале взрывчатка, получается? — попробовал я спросить.
— А это тебе знать не нужно! — ответил мужик уже более резко. — Усë, примотал я пакет, сиди смирно.
Мы сидели смирно ещë минут пять, затем я снова осторожно, стараясь не греметь, отодвинул двери. Андрон шагнул обратно в темную кабину лифта.
— В лифт⁈ Он же не работай! Там темно! — воскликнула Аямэ.
— Тише! Ты же мне веришь? Веришь. Пошли, дяде Андрону можно доверять.
Хотя, по правде сказать, это я сказал отчасти для своего успокоения. До конца я ему сам не верил. Спросил Андрона:
— Что ты мне хотел показать?
— Ох… ты будешь впечатлен. Возможно, рад, возможно, огорчен. Ну, что. Шевельни машину.
После его слов спокойнее не стало, но выхода не было. Двери закрылись. Андрон подготовил портальную капсулу и занес кнопку над кнопкой лифта. Я тоже подготовился, сосредоточился и вспомнил японский мотив. Иконка с ладонью у лба, вход в шину управления, сигнал включения, а затем…
— Давай!
Палец нажал кнопку первого этажа, кабина шевельнулась, портальная капсула растеклась по шву дверей.
— Ой! Что это⁈ — воскликнула Аямэ, глядя на раскрывшуюся фрактальную пустоту вокруг.
— Артефакт утерянных цивилизаций, — усмехнулся я. — Открывающий проходы в параллельные пространства.
— Пара… это как?
— Увидишь, Аямэ-сан, — сказал я и вгляделся в древо.
Оно очень сильно отличалось от того, что я привык видеть. Собственно, уже и в прошлый раз не было видно половины ветвей, но сейчас…
Сейчас доступных для перемещения ветвей было две, причем подсвечивались только отрезки на пару ближайших лет вперед.
Все остальное было серым, недоступным для посещения.
— Видел, да? — усмехнулся Андрон. — Как будто бы я во всех остальных миллионах ветвей уже побывал. Я тебя уже спрашивал, кажется, в прошлый раз. Спросил и у Ольги, что это значит.
— Она приходила⁈ — я напрягся. — Что сказала? Говорила про…
— Приходила. Лет пять назад. Затребовала десять портальных капсул, я дал. Как всегда — загадки, намеки. Я понял, что мы все тут заперты. В трех ветвях. Включая, возможно, и еë. Бункер и ей недоступен.
— И ей? Разве такое возможно?
Андрон пожал плечами, промолчал.
— Ладно, полетели.
— А третий мир?
— Постапокалипсис. Засыхающая ветвь. Что-то случилось в 1930-ые, то ли эпидемия, то ли поработал старый Секатор прошлых поколений. Там пара миллионов человек. Итак… восьмое марта тридцать третьего, часиков шесть вечера. Калининград.
— Не помню, что это за город? Что-то знакомое.
Андрон отвлекся.
— Джамахирия распалась пять лет назад, сейчас это Евразийская Федеративная Республика, Прибалтийский край.
Он выбрал время, долго вращал глобус, выбирая нужный город, район и лифт.
— Какое-то… странное, — сказала Аямэ, показывая на очертания Европы.
— В других мирах намного холоднее, Аямэ-сан. И континенты выглядят по-другому. Кстати, а почему нельзя южнее, Андрон? Аямэ легко одета.
— Увидишь, почему, — сказал наш проводник и нажал «пуск».
Я хотел предупредить Аямэ, что может затошнить, но не успел сказать, пошатнулся. Сразу после того, как сознание вернулось, я схватился за стену. В животе крутило, я еле сдержал рвотные позывы.
Мировую поп-знаменитость же почти мгновенно вывернуло наизнанку, благо, пол портальной капсулы мгновенно поглотил непотребства. Она опустилась на корточки, Андрон помог ей подняться, и именно в этот миг лифт превратился в нормальный, просторный, грузовой.
Я прочитал табличку под двенадцатью кнопками. «Лифт обслуживается Калининградским РРЗ Прибалтийского Краевого лифтового УЗСР Минхоз ЕАФСР» Ниже маркером было криво приписано: «Сеть-болтун диспетчера #девочкаянтарь12–39671365»
— РРЗ, УЗСР… обожаю советские аббревиатуры.
В верхнем углу кабины лифта в бронированной антивандальной рамочке я заметил экран какой-то системы, который от скачка электро-магнитного поля теперь показывал экран перезагрузки некоей «Базальт ОС 23−3». Затем загорелось окно со слайд-шоу, изображавших улыбающихся людей в рабочей форме:
«Партия поддерживает малое предпринимательство! Подайте заявку на поддержку вашего дела в канале #поможем-артелям-КО-ПБК — зачислим стартовые энергочасы!»
— Лифт… другой, — сказала Аямэ, едва отдышавшись. — Это фокус?