— То есть примерно пол-рубля. А сколько была такса в подобных операциях у Общества?
— От восьмидесяти рублей до пары тысяч.
— А тут ещё наценка за зону боевых действий… Значит, по самым скромным оценкам Луизианские вооружённые силы должны будут нам в районе двухсот-трёхсот тысяч. В общем, на перелёт дворянского класса вы заработали.
Господин консул хрипло рассмеялся.
— Стоп. Евгений Максимович. Я уже получил свои деньги. Кому-то я сделал это бесплатно. Мне ничего не нужно. Или вы хотите сказать, что стребуете эту сумму в счёт Общества?
— Я стребую эту сумму, чтобы у Лиги не возникало вопросов. Предоставлю бумаги и прочее. Чтобы попытаться замять конфликт, и чтобы публично показать, что ваши услуги стоили гигантских денег, как и у Лекарей. В противном случае — это будет выглядеть как игра не по правилам.
— Ваше превосходительство, вам виднее, что делать, — кивнул я. — Хорошо, если это достаточно, чтобы решить мою оплошность.
— Нет, увы, этого недостаточно, — раздражённо покачал он головой. — Вам по пути домой потребуется залететь в Дерендяевск, это Аляска, и задержаться на несколько часов. Туда прибудет из Винланда парламентёр от Лиги — он выдвинул личные условия, чтобы поспособствовать ускорению решения проблемы. Его условие — кого-то там вылечить из близких.
Я усмехнулся:
— Неужели Лига настолько коррумпирована, что даже решение начальству не могут передать?
— Лоббирование, — вздохнул Примаков. — Моё начальство уже одобрило этот план.
Делать было нечего — мне не терпелось домой, но я согласился. Когда я уже собрался уходить из кабинета, Примаков сказал, приоткрыв ящик стола. Там лежал старинный аппарат, похожий на гибрид калькулятора первых моделей и небольшого радиоприёмника со старыми, потёртыми наушниками.
— Да, у меня же есть дуплексный матрицированный передатчик для звонков на материк. Вам нужно позвонить кому-то из близких?
— Да! Да, нужно, блин! Давайте его сюда!
Думаю, несложно догадаться, кому я решил позвонить в первую очередь. Я достал свой телефон и прочитал длинный числовой номер из контактов. Затем вбил его толстыми старыми кнопками на семисегментном индикаторном табло.
Раздались гудки, а затем подняли трубку.
— Неля… Нинель Кирилловна! — нисколько не стесняясь господина консула, крикнул я в трубку. — Наконец-то…
— Да… кто звонит? — послышался мрачноватый мужской голос в трубке.
Глава 25
Думаю, все могут представить реакцию влюблённого двадцатилетнего парня, когда при звонке объекту обожания отвечает незнакомый мужик.
Судя по тону, это был не похититель. А если посчитать, сколько времени в Москве, на обратной стороне планеты, когда а Сиэтле — обед… Таким тоном разговаривают только что проснувшиеся люди, возможно, еще лежащие в кровати.
Благо, мозгов хватило, чтобы не наговорить глупостей и не бросить трубку в сердцах. Ревность — чувство слабых. А я чувствовал себя сильным, пусть и с приступами излишней эмоцональности.
— Кто ты? — максимально холодным, ледяным тоном спросил я.
Похоже, мой собеседник опешил от такого вопроса.
— Кирилл… Кирилл Юрьевич. А вы?…
— Эльдар. Эльдар Матвеевич.
Я выдержал паузу. За спиной послышался короткий смешок господина Примакова, но испытывать стыд от странного диалога было некогда.
— О… Эльдар, Даря. Тот самый подпоручик Курьерской Службы, сосед. Да, Неля про вас говорила… Я видел вас по новостям. А почему вы звоните мне… Ха, так это еë телефон! Вы что, подумали, что я её!…
И тут меня осенило. Нинель Кирилловна. Еë отца зовут Кирилл. И я разговариваю с ним, а не с неведомым мужиком в еë кровати.
— Тьфу… — я хлопнул себя по лицу ладонью. — Кирилл Юрьевич, прошу прощения, у меня была сложная неделя. У вас очень молодой голос. Я так понимаю, она спит?
— Да, на втором этаже, она приехала на пару дней в гости, телефон бросила в коридоре на первом… я без очков, подумал, что это мой звонит, подошёл, и не глядя нажал. Мне что-то передать?
— Передайте, что мои чувства вполне серьëзны, всë, что я писал в десятках писем — искренняя правда. Возможно, Альбина их прячет, думает, что я ненадёжен. Но это не так. В течение недели я вернусь домой и хочу с ней увидеться. Чëрт, мне надо будет с вами тоже познакомиться, я вас плохо помню. И, пожалуй, надо будет…
Я на миг остановил — многовековая часть сознания нажала по тормозам. Тише, тише, не спеши. Чистяков всё понял и вовремя меня перебил.
— О, юноша, сейчас час ночи. Вы сейчас серьëзно хотели попросить руки моей дочери? Ладно, не отвечайте — такие вещи не озвучиваются по телефону. И Нинель ещё слишком молода. Откуда звоните, если не секрет?
— Из кабинета его превосходительства Евгения Максимовича Примакова, консула Российской Империи в Сиэтле.
— В… Сиэтле⁈ Луизиана? Как же вас занесло. И Примаков? Помню, он был преподавателем в моём университете. В общем, вы меня убедили, что серьёзны в намерениях. Я всё передам. Приезжайте в гости — всё обсудим.
Я попрощался и положил трубку — первое общение с отцом Нинели Кирилловны показалось более чем положительным. Обернулся — на лице Евгения Максимовича застыла улыбка — заметно было, что он вспоминал о былых временах.
— Про вас ходили слухи, что вы — иноземное чудовище, теперь я вижу, что это не так, — вздохнул он. — Да, я был таким же влюблённым юношей… Позвольте непрошенный совет — не позволяйте вертеть собой, особенно матери девушки. В любви, как и в дипломатии, скоропалительные решения бывают вредны. А теперь — поспешите. Я распоряжусь купить вам билет на ближайший самолёт в Дерендяевск и дам необходимые координаты.
Перелёт в Дерендяевск, второй по величине город Аляски, расположенный на месте Анкориджа, состоялся в тот же день. Меня встретил представитель местного консульства — молодой метис с каменным лицом, представившийся Тимофеем. Он провёл в представительский бронированный лимузин.
Внутри было достаточно просторно — три дивана полукругом, телевизор, показывавший какие-то странные музыкальные клипы в беззвучном режиме, молчаливый водитель за перегородкой. Были предложены напитки и какая-то не особо вкусная резиновая лапша в коробочке. Мы отъехали на парковку в полукилометре от аэропорта и встали. Трогаться и ехать куда-то дальше — мы не спешили, и я, наконец, осведомился:
— Мы куда-то поедем?
— Придётся немного подождать, — ответил Тимофнй. — Частный самолёт сэра Иана Маккеллена прибудет примерно через час, плюс процедуры досмотра — думаю, не раньше шести вечера.
— Я могу хотя бы прогуляться?
— Велено вас не отпускать, — ответил метис. — Встреча будет проходить прямо тут. Если нужно в туалет — я провожу.
— Вас тоже заставили?
— Без комментариев, — ответил он, поджав губы.
Я не стал осведомляться ни на тему принадлежности к Обществу, ни о упомянутом Маккеллене, хотя фамилия и имя показались знакомыми, вероятно, из прошлых жизней. Тимофей тоже не задавал лишних вопросов и выглядел раздражённым — заметно было, что мероприятие ему не нравится.
Уже начал дремать, как, наконец, Тимофею кто-то позвонил, он крикнул водителю:
— Поехали!
Снова вернулись к аэропорту, Тимофей сообщил:
— Я вас покину на несколько часов, — а затем вынырнул за дверь.
Вместо него спустя десяток минут в лимузин сели двое: представительный господин с лёгкой сединой, лицо которого показалось весьма знакомым, и мой ровесник — высокий, кучерявый, слегка жеманный и… темнокожий.
Силы в Маккелене было раза в полтора больше, чем у меня. Если брать иерархов Общества, то он соответствовал бы профессору или академику — минимум. Паренёк же был нулевым, или близко к тому.
«Вылечить кого-то из близких», вспомнилось мне. Я сказал себе, что не буду даже пытаться уточнить, какая степень близости имеется в виду. В конце концов — во-первых, я это готов сделать просто потому что могу, а во-вторых — потому что об этом попросили братья из Общества. Общение показало, что господину Примакову можно доверять, следовательно, его геополитические решения должны быть правильными.