Мне пришлось ждать ещё минут пять, прежде чем дракониха прожевала тушу лешего, поковырялась когтями в зубах, расправила-сжала крылья, а затем повернулась ко мне.
«Здравствуй, новичок. Тебя зовут Эльдар?» — услышал я в голове.
Глава 36
В голове застучало: «думай, что говоришь, думай, что говоришь!»
— Да, именно так. Ты спасла наши жизни, великолепная Феба. Тебе понравилось наше угощение?
«Их два. Пока я попробовала только одно, которое вы явно не планировали мне дать. Пока не буду тебе отвечать, вдруг ты меня разочаруешь».
Она кокетничает! Она шутит!
Думай, что говоришь. Думай, что говоришь.
— Я очень благодарен, и готов рассказать о всём, чего ты пожелаешь.
«Но на самом деле ты хочешь задавать вопросы?»
— Да, у меня есть вопрос к вашему высокомудрому обществу, который очень волнует меня. И не только меня.
«Некоторые драконы намного глупее людей. Обычно мы не отвечаем на вопросы, чтобы не показаться глупыми. Но ты можешь задать, грубиян Эльдар».
— Просто меня интересует девочка, Анука Анканатун — где она? И что происходит со звёздами на небе?
Я кое-как повторил вопрос, сопроводив нужными образами.
«Я не понимаю тебя, твой разум полон хаоса».
Феба вздёрнула головой, не то обиженно, не то как будто нахмурившись. Я быстро дал заднюю.
— Прости меня. Я забыл, что этикет требует, чтобы ты первая задала вопрос.
Вопрос она обдумывала недолго. Я начинал замечать отдалённое сходство в движениях и невербальном языке, когда она говорила со мной мысленно. Видимо, что-то общее и универсальное в речи есть у всех разумных существ.
«Я никогда не общалась с таким молодым. Твой разум стар, но твой организм полон гормонов, а в мыслях твоих сожаления и женские особи противоположного пола. Ты сейчас думаешь о продолжении рода? Хочешь этого?»
Пока я обдумывал ответ, ассоциации повели меня в сторону приятных и греющих душу воспоминаний двухнедельной давности, но я сумел это подавить.
Хотя, может, и зря? Может, дракониха не прочь была подсмотреть что-то из моих воспоминаний?
— Не совсем этого, по правде говоря. Нечто очень близкое, но не совсем. В период разлуки это ощущается куда сильнее.
«Я увидела образ прекрасной человеческой женщины. Каково это — быть человеком и участвовать в продолжении рода с такой особой?»
— Это приятно, — признался я. — Человеческая биология подчинена поиску удовольствий, и инстинкт размножения — один из самых главных и мощных. А физическая любовь — одна из высших форм выражения любви.
«Но в последние десятилетия люди, подобные тебе, стали плодиться куда меньше, чем ранее. Стало больше других удовольствий? Все эти маленькие коробочки с воспоминаниями в форме сложных чисел, которые вы носите с собой?»
Я наконец-то осмелел, подошёл к костру, где были сложены вещи, достал фляжку, присел на камень и жадно выпил воды, параллельно выкатив длинный монолог.
— Это очень сложный вопрос, Феба. Люди перестают плодиться либо потому, что ресурсов слишком мало, либо потому, что их слишком много, и жить стало слишком комфмортно. Компьютеризация и развитая сфера услуг, множество развлечений, конечно, очень сильно повлияли. А ещё повлияла мания строить карьеру и стиль жизни высших сословий. Когда мы были древолазными приматами, у нас была стратегия по бесконечному увеличению популяции, при этом была большая детская смертность. Дети и их число были важным ресурсом производства, а потом стали быть чем-то большим. Их рождение стали планировать, это стало слишком ответственным, и многие боятся ответственности, предпочитая заниматься любовью ради удовольствия.
Феба вполне по-человечески кивала, затем спросила:
«Ты подумал о каком-то странном приспособлении, препятствующем размножению, но позволяющем получать удовольствия от близости?»
— Именно. Барьерный метод контрацепции. Есть и другие, но…
Я осёкся. Мне подумалось, что разговор заходит совсем не туда. Ещё не хватало бы, чтобы она попросила соорудить такой для драконов. Отец, конечно, предупреждал, что разговор может быть неожиданным. Но если бы мне сказали пару месяцев назад (не говоря уже о прошлых жизнях!), что я буду сидеть среди кактусов в Антарктиде и общаться с драконихой о презервативах — я бы подумал, что надо мной издеваются!
Чёрт возьми, возникла пауза — а пауз быть не должно! Паузы воспринимаются драконами как завершение диалога. Дракониха тем временем принялась за нашу изначальную добычу — чёрного единорога-индрика, проглотив его в четыре присеста. Докушав десерт, Феба повернула голову, приподняла крыло.
— Тебе понравилось угощение?
«Недурно, и достаточно свежее, благодарю, человек».
Мне подумалось, что конусовидная чешуя у неё на толстом боку и плече складывается в подобие ступенек — при случае вполне можно удобно забраться. И какая ж она упитанная, всё-таки.
Нет, не надо об этом думать, а то ещё обидится.
Снова пауза.
«Думай, думай что-то! Покажи ей мультики, кино из своей жизни!» — послышался голос отца в мозгу.
Ох уж эти гормоны — при упоминании «кина из жизни» мне вспомнились те любопытные кадры, которые я видел на рихнере Нинели Кирилловне. А затем — и те кадры и позы, которые намертво отпечатались в мозгу.
Собачья… Поза лягушки… Поза наездницы… Я совершенно не хотел показаться эксгибиционистом или каким-нибудь порнографом, делящимся настолько интимные вещами, но опасение, что потеряю контакт, и что дракониха улетит — был велик.
'То, как вы связываете различных животных с позами для занятий любовью, заставляет задуматься — вы в тот момент хотите быть похожи на них, или это очередные игры вашего беснующегося разума?
— Это очередные игры нашего разума, беснующегося от аналогий и ассоциаций, уважаемая Феба.
«Ещё я увидела, что ты постоянно сравниваешь меня с какой-то глупой и толстой рептилией с прочным панцирем. Это можно считать за комплимент?»
— Несомненно, — не то признался, не то соврал я.
А следом у меня вырвалось то, чего я от себя менее всего ожидал, и к чему сам был менее всего готов:
— Покатай меня, большая черепаха!
Феба задрала голову вверх и громко фыркнула, извергнув облака не то пара, не то пламени — я знал, что примерно так драконы смеются.
«Ты понимаешь, насколько рискуешь? Я ещё никогда не возила людей на спине. Ты очень смел, молодой человек Эльдар. На свою спину мы пускаем либо мудрых, либо смелых. И пока мы не пускали ни одного человека вашего племени. Но мне подсказали, что ты весьма важен для этого мира. Что ж, давай, человек Эльдар, залезай ко мне на загривок, будь моим первым.»
Сомнения длились менее секунды. Что ж, даже если это будет сопряжено с риском для жизни, даже если я погибну при этом — цель докопаться до истины показалась куда важнее. Я схватил сумку, уложенную в куче вещей у обрыва.
— Отец, прощай! — крикнул я в сторону обрыва. — Я написал письмо, и если не вернусь… Спасибо тебе за всё.
На шее у дракона оказалось, что сила тяжести как будто бы изменилась — с каждым шагом постепенно я стал легче вдвое, а то и втрое. Уложил сумку с драгоценными сухпайками рядом, примотал к ноге. Затем Феба резво оттолкнулась от скалы и полетела вверх.
Я прижался и зажмурился, ожидая ветра в лицо. Но ничего этого не было — стало заметно холоднее, но изменившаяся гравитация успешно прижимала меня, а вокруг дракона в тонких струях дождя образовалась едва заметная плёнка ледяного пузыря.
Было страшно. Очень страшно — в том числе от мысли, что она летит непонятно куда. Судя по солнцу, мы летели в сторону Южного полюса, осторожно наклонился вбок, чтобы увидеть землю — внизу пролетали совершенно незнакомые тундры и болота.
Но гораздо страшнее было от мысли, что я никогда не увижу тех, к кому успел привыкнуть и кого успел полюбить. Стареешь, Эльдар, подумалось мне. Совсем человеком стал.
«Страшно?» — послышалось в мозгу.
— Да! — крикнул я в ответ.
«Но ты же хочешь знать ответы на свои вопросы и найти девочку?»