Вот те на? Мой минбат уже третью реку форсирует, а я тут топчусь у чужих носилок. Прошу направить меня в мой гвардейский минбат, на фронтовое довольствие.
Отказ. Не больно генерал, чтобы свой выбор иметь. Поедешь, куда пошлют. Направим в главрезервтылфронт, там разберутся.
Разобрались. Повезли. Везут — прямым ходом под откос. Куда я, куда паровоз, куда колеса полетели. Разбомбили. А ты как думал? На войне не как в кине — случалось, и наши эшелоны под откос летели, а не только немецкие. Сам знаешь, не маленький. Но на сей раз отделался я синяками и шишками. Ура кричать с испугу не разучился — воюй дальше! С тех пор, слава богу, больше ни разу меня не отпевали, не поминали.
Конечно, как бригадиру, приходится моему герою проявлять власть, командовать рыбаками. Но гарцевать на собственном авторитете он не любит и не умеет. Дал задание напарнику лодку осмолить. Тот за день не управился, своими делами занимался…
«Ну? Не успел? Батюшки, беды какие? Господь бог за семь дней весь мир сотворил, а тебе бы это дело поручить? Ты за неделю семь пар нечистых не сотворил бы. А ежели и сотворил, то уцененных каких-нибудь…»
Кстати, в симпатиях и антипатиях к своим землякам он устойчив и мнение меняет редко. И если рассказывает о ком-нибудь, то с соблюдением всех, даже малых, достоверностей….
Переполох
— Не так дело-то было. Он сам примчался в правление колхоза: «Делегацию встречаем. Из самой из Москвы и даже из-за дружелюбных рубежей нашей Родины. Мировые представители охраны природы и обступившей нас среды. Надо встретить, показать, угостить! Полагаю, везти делегацию в бригаду Ракина. Он бригадир не только передовой, но и сознательный. Кто малька спасал в отшнурованных водоемах? Бригада Ракина. Кто водными косилками рыбоходы прокашивал? Его бригада. Кто ни одного нарушения правил рыболовства не имеет — та же бригада! А кто Бабинскую рощу заново рассадил? Я ведь только отчитывался, а сажал он…»
А председатель у нас хоть и молодой, но скороварка у него работает. Он ему резонно объясняет. Чего ты делегацию к Ракину повезешь? В бригаде одни старики. Ловят дедовскими методами. Вези к Гарьянову. У него невод шестьсот метров, механизация всего тоневого участка. Новую брандвахту — общежитие поставили, с газовыми плитками. Библиотека, настольный биллиард, кровати под простынями. Молодежная бригада. А Ракин как спал в лодке — комара подстелет, комаром накроется, — так и спит. Он привычный, а для дружелюбных рубежей это не подходит.
«Нет, — говорит, — гостей газовыми плитками до глубины души не взволнуешь. Им рыбу показать надо. Белугу, севрюгу, икорка-малосол, зернистого передела. Кладовая природы, несметные богатства, жемчужина Нижней Волги и все такое. Главная задача: угостить и проводить. Вдогонку музыку поставим: «И никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить…»
Председатель его враз отбрил: «Чеши в свою бюджетную богадельню смеяться и любить, а у Ракина белуг нет. Белуг Гарьянов ловит. Хочешь, дадим ему указание, чтобы он как надо гостей встретил и угостил. Всех встретит, кроме тебя. На тебя он нагляделся. Помнишь, как ты, будучи в колхозе, уток разводил, голубую целину осваивал?»
Чуркин туда-сюда. Благодарит, соглашается, ему самому гостей, окромя как гладиолусом, и угощать нечем.
Тогда так. Встречают делегацию. Мужики все степенные, представительные, не лыком шиты. Двое без пиджаков, рубахи нараспашку — жарко. Держатся свободно, как дома, ничего не спрашивают, меж себя переглядываются. Я смекаю — они и есть иностранцы. Нет, промашку дал — свои. Иностранцы до нас не доехали. В гостинице хворают. Видать, до этого угощали шибко.
А он чего удумал. Кого-то он упросил белугу закуканить и на кол у притонка привязать. Попадется ли, нет ли такая рыбина в очередной замет — неизвестно. А эта наверняка окажется в мотне невода. Только, мол, с куканом не отпускайте, веревку-то обрежьте. Бригадир этого, понятно, не знал, председатель того более.
Давай — бери. Тянут невод. Рыба есть. В эту пору красная хорошо идет. Сам знаешь.
Эх! Ох! Ах! — Удивленье! Вся делегация враз залопотала: реликтовая рыба, хордовая, триста миллионов лет в Каспии живет, не переводится! Загадка природы, редчайший экземпляр, речной гигант… А какой гигант? Белужонок центнера на полтора. Бывало, гиганты-то в ставных неводах ловушки из стальной проволоки расшибали.