По поводу дверей у Севы была своя теория. Если бы он собрался написать кандидатскую диссертацию, то тема ее в окончательной редакции, сдобренная для вящей наукообразности необходимой терминологией, выглядела бы так: «О диалектических взаимосвязях формы и содержания наружных дверей в функциональной применительности к морально-этическим и социологическим качествам характера их содержателей». Но Булочка был практик. Бегло оглядев звонок, плинтусы, обивку и дорожку перед порогом, он безошибочно установил, что в квартире обитают молодые интеллигентные люди, которым пока нечем платить шабашникам, а сами они не только не могут обить дверей, но и гвоздя не выгнут. Это его в данном случае устраивало. Он опять потянулся к звонку и заметил, что дверь не заперта.
Незапертых дверей Сева побаивался. Его уже два раза брали за отутюженные лацканы: один раз он угодил в свидетели по делу о квартирной краже, а в другой раз, стыдно признаться, его искусила любвеобильная одинокая дама, которую он застал за примеркой чулок. Пытаясь убедить ее в преимуществах смешанного страхования, он как-то незаметно попал в ее объятия, после чего убедился, что воистину никто не застрахован от случайностей.
Приоткрыв дверь, энергичный сотрудник госстраха спросил предельно вежливым голосом:
— Простите, кто-то есть дома?
Еще в то время, когда Сева пережидал дождь в магазине, обстановка за дверью № 72 обострилась до той ситуации, которую в некоторых случаях именуют критической. Применительно к семейному варианту — это такое положение, когда муж уже не может мириться со всевластием жены, а жена созрела для очередного бунта.
Жена сообщила мужу, что ее бабушка была у врача и что врач обнаружил у нее «симптом телеги». Если бы мы имели дело с пьесой, то диалог выглядел бы так:
— Какой симптом? — удивился муж — молодой юрист.
— Телеги! — с отчаянием подтвердила жена — еще более молодой врач. — Это значит — больные почки. Понимаешь, если ехать в телеге по тряской дороге с больными почками, то почки чувствуют дорогу.
— А куда ее понесло на телеге? — натурально удивился муж.
— Не остри! — нервно взвизгнула жена. — Нельзя острить по поводу здоровья близких!
— Да я не острю, — примирительно заключил муж, пытаясь вернуться к чтению каких-то служебных бумаг, — просто какой-то странный, очевидно устаревший, диагноз.
— Не диагноз, а симптом. Мало того, у нее возможен диабет.
— Ната! В шестьдесят семь лет возможно все. Бабушке надо меньше ходить по городу и оставить опекунство над нашим домом.
— Ах так? — с недоброй усмешкой отозвалась жена. — Я тебя сто раз просила не говорить о бабушке ни слова!
— А я и не говорю. Это она, когда подыскивала тебе жениха, говорила обо мне, что я судейский стряпчий без будущего.
— Это бабка мне подыскивала жениха? Да у моих ног лежали две цирковые труппы, кроме одного партерного акробата.
— Помню и акробата, — саркастически согласился муж, — и двух жонглеров помню…
Задохнувшись от негодования, жена умолкла. Муж, весьма довольный этим, углубился в чтение, но в передней раздался звонок.
Наташа помчалась открывать бабушке и по своей всегдашней рассеянности не прихлопнула дверь. Это обстоятельство не имеет существенного отношения к развитию сюжета нашего повествования, но отметим его. Опустим и детали семейного скандала. Но когда страховой агент задал вопрос, то ему ответил решительный голос:
— Да! Да!
Пока элегантный агент вытирал ноги и пересекал переднюю, он успел сообразить, что решительность интонации относится не к нему.
— Да! — подтвердила Наташа еще раз. — Я ухожу к бабушке! Навсегда! Ты можешь возвращаться к своей мамочке!
Увидев невесть откуда взявшегося незнакомого человека, бабушка, Клавдия Ивановна, ошарашенно спросила:
— А вы к кому?
— Я агент, — ответил синеглазый Булочка.
— Какой агент? — раздраженно поинтересовался молодой муж.
— Страховой агент. По имуществу.
— Моего имущества здесь нет, — сообщил начинающий адвокат. Путаясь в рукавах, он надел плащ и, выбросив из кармана ключи на стол, картинно удалился, оставив всех в некотором замешательстве.
— Верни его, — шепнула Клавдия Ивановна.
На это молодой терапевт ответила с придыханием плохой провинциальной актрисы:
— Ни-к-о-г-д-а!
Несколько озадаченный агент взял себя в руки и спросил вежливо и безучастно:
— Так! Страховаться будем?
— Кто? Кого? От чего страховаться? — спросила обескураженная бабушка, присаживаясь на краешек дивана.