Феба покачала головой.
— Нет, — решительно сказала она. — Я тоже пойду его искать.
— Феба…
Феба оглянулась на Колдера и увидела, что он смотрит на нее с искренним сочувствием. Очевидно, для него было все ясно. Он не сомневался, что его брат, решив ему досадить, соблазнил его невесту, бросил ее в придорожной гостинице, а сам сбежал как последний трус.
Глядя Колдеру в глаза, Феба покачала головой:
— Нет, Колдер. Я знаю, что выдумаете. Он меня не бросил: Поверьте мне: Рейф никогда бы со мной так не поступил.
Колдер поджал губы.
— В таком случае, если Рейф вернется, он будет знать, где вас искать. Мы с вами оставим ему записку, что вы в Брук-Хаусе. Феба, вам нельзя здесь оставаться. Вы не можете рыскать по дорогам в поисках моего брата.
Феба на мгновение задумалась. Этот гостиничный номер — небольшая комната с убогим убранством — ненадолго стала приютом для них с Рейфом. Здесь она и Рейф больше не были падшей женщиной и распутником. Они были влюбленными, рожденными друг для друга.
Тем не менее Феба понимала, что Колдер прав. Сидеть здесь в одиночестве, в четырех стенах, и умирать от страха за жизнь Рейфа — сомнительное удовольствие. По крайней мере в Брук-Хаусе Фебу будет окружать привычная обстановка, забота и участие Софи. И еще у нее будет чистое белье. Новостей она может ждать и в Брук-Хаусе. Раз для поисков Рейфа Колдер наймет сыщиков.
Феба опустила руки и на прощание окинула взглядом комнату, которая успела стать ей родной.
«Прости, любовь моя».
Затем Феба вышла из номера и последовала за Колдером.
Придя в себя, Рейф ощутил сильную боль. У него раскалывалась голова.
О Боже, снова то же самое!
Теперь он окончательно вспомнил, как он здесь очутился…
На расстоянии не больше мили от гостиницы его уже поджидали двое. Дорога на Лондон в столь ранний час была еще безлюдной, а высокие живые изгороди закрывали обзор.
Рейф ехал, не глядя на дорогу, и думал о Фебе и о том, как ему не хотелось покидать ее даже ненадолго. Он вспоминал трепещущее горячее тело Фебы, чутко отвечающее на его прикосновения, словно музыкальный инструмент в руках умелого мастера. Рейф вспоминал ее потемневшие от страсти глаза и волосы, разметавшиеся по подушке…
И вдруг Рейф наткнулся прямо на них. Из кустов выскочил какой-то юркий человек небольшого роста в закрывавшей нижнюю часть лица повязке. Это был совсем другой разбойник — не тот, который напал на них днем раньше. Рейф был уверен, что этого мужчину он видел впервые в жизни.
Марбрук оглянулся — и увидел еще одного незнакомца, но было уже слишком поздно. Он не смог увернуться от удара.
Через некоторое время Рейф — связанный, с кляпом во рту, накрытый грубой мешковиной, чтобы нельзя было разглядеть дорогу, — оказался в телеге, пропахшей гнилыми овощами.
Понимая, что сопротивляться в его положении бессмысленно, Рейф решил сэкономить силы, приберегая их для более удобного случая-, когда ему удастся усыпить бдительность своих стражей.
Для начала неплохо было бы понять, с какой целью его похитили. Вряд ли похитители собирались получить выкуп или хотели заставить его оплатить долги. Денег у него не было. Долгов — тоже.
Раз Фебу не похитили, значит, эти люди охотились не за ней. По крайней мере Рейф на это надеялся. Если бы им была нужна Феба, они могли легко подобраться к ней накануне вечером. Это был бы самый подходящий момент.
А сейчас Феба находилась в гостинице, а там никакие разбойники ей не страшны. Там она в безопасности, потому что вокруг полно людей. Феба будет сидеть в номере и ждать его.
Рейф был связан так крепко, что веревки врезались ему в руки. Нет, самостоятельно развязать узлы не удастся. Нужно найти кого-то, кто сможет его развязать.
Ну и попал он в переплет!
Глава 44
В Брук-Хаусе время тянулось медленно. Софи помогала Фебе коротать время, продолжая заниматься переводом.
«А потом он наклонился и поцеловал ее. И когда его губы коснулись ее губ, Дикая Роза открыла глаза и посмотрела на него с любовью. После этого они оба, держась за руки, спустились вниз, и король с королевой, а также все придворные проснулись и удивленно взглянули друг на друга».
Дейрдре выслушала сказку до конца. На лице у нее было написано недоверие.
— Вот как? — язвительно сказала она. — Те все бедняги погибли, а с этого все как с гуся вода! И сразу ясно, что он — ее настоящая любовь?
Феба задумчиво смотрела на огонь в камине.
— Мне иногда кажется, что любовь — это то, что случается с тобой тогда, когда для этого наступает самый подходящий момент.
Днем, когда окружающие подвергали сомнению порядочность и благородство помыслов Рейфа, это пробуждало в Фебе желание его защитить, и для нее не составляло большого труда поддерживать в себе твердость духа и не сомневаться в нем.
Однако по ночам, когда Феба оставалась наедине со своими мыслями и ей не нужно было с кем-то спорить, ее начинали одолевать сомнения.
«А если он не вернется?»
Нет, вернется. Феба была в этом уверена. Она верила Рейфу. Всем сердцем.
«А помнишь, как когда-то ты вот так же всем сердцем верила Терренсу?»
И снова сердце Фебы сжималось от знакомой боли. Нет, тогда все было по-другому. Тогда она была слишком юной и доверчивой. И чувствовала себя такой одинокой. Сейчас она другая. Она стала мудрее.
Так почему же тогда у нее такое чувство, что все в ее жизни повторяется?
Последние события не могли не радовать Тесс. Она уже вовсю тешила себя мыслью, что в один прекрасный день ей удастся выжить Фебу из Брук-Хауса. К неудовольствию Тесс, побочным эффектом неприятностей с глупой девчонкой было то, что в лорде Брукхевене пробудился инстинкт защитника. Кажется, этот сухарь наконец заметил существование Фебы! Этого только не хватало!
Если маркиз искренне привяжется к Фебе, это расстроит все планы. Сейчас, когда дела у Дейрдре, кажется, пошли на лад, это особенно некстати. После последней выходки Фебы шансы Дейрдре на руку и сердце лорда Брукхевена существенно выросли.
Тесс, которая размышляла об этом, стоя у зеркала, хитро улыбнулась.
— Ну что вы, ваша светлость… Разумеется, ваша светлость… — репетировала она перед зеркалом. — Я просто в восторге от великолепного дома Дейрдре в Брукхевене… Ах, ваша светлость, это так неожиданно… Это большая честь для нас, ваша светлость…
* * *
Феба сидела в кабинете Колдера и дожидалась прихода бывшего жениха. Брукхевену нельзя было отказать в пунктуальности. Он всегда и везде являлся вовремя.
Когда он вошел в комнату, Феба поднялась с места и, не желая ходить вокруг да около, с ходу изложила суть дела.
— Милорд, я только сегодня поняла, что вы до сих пор официально не отменили свадьбу.
Брукхевен метнул на Фебу холодный взгляд, а затем опустил глаза, делая вид, что перебирает стопки бумаг на письменном столе.
— Я никогда не был сторонником поспешных решений. — Фебе было странно слышать подобное утверждение от мужчины, который сделал ей предложение через семь часов после того, как впервые увидел ее на балу. Впрочем, сейчас было не время об этом вспоминать.
— Но это нужно сделать как можно скорее, милорд. Я не хочу, чтобы люди думали, что я иду под венец с одним мужчиной, когда на самом деле я намерена выйти за другого!
— По-моему, это не касается никого, кроме нас самих, — сказал Колдер, по-прежнему избегая смотреть на Фебу.
Она вздохнула.
— Нуда… — неуверенно согласилась Феба. — Вы правы. Кому какое дело? Тогда и мне безразлично, что обо мне подумают. Однако нельзя же оставить все как есть.
О нет! Только не это! Неужели он…
— Вы же не… Не можете же вы… Вы же не хотите сказать, что по-прежнему хотите на мне жениться? — Сдвинув брови, Феба пристально посмотрела на лорда Брукхевена. — После всего, что я сделала? Нет, это невозможно.