— Ну уж нет. Генрих сам мог обвести вокруг пальца кого угодно. Он отправил епископа в тюрьму «до выяснения обстоятельств» и позабыл его освободить. Домой тот не вернулся никогда, как поется в песне.
— Вы сегодня что-то слишком веселы.
— Оставьте ваши подозрения. Кабаки еще закрыты. Моя экзальтация чисто интеллектуального свойства. Духовный подъем. Вы смогли уловить эманацию моего мозга вследствие ее необычайной интенсивности.
— Ну ладно. Давайте-ка садитесь и выкладывайте, в чем дело. Предчувствую хорошие новости.
— Не то слово. Новости чудесные, изумительные, великолепные.
— Нет, вы все-таки слегка хлебнули, не отпирайтесь.
— Сегодня утром я не смог бы выпить, даже если бы очень хотел. Радость буквально переполняет меня.
— А значит, вам удалось обнаружить сбой в нормальном течении событий?
— Да. Правда, это случилось несколько позже, чем мы думали. Первые месяцы все шло нормально. Генрих, не упомянув ни слова о принцах, женился на их старшей сестре и взял бразды правления в свои руки. Поддержанный своими приспешниками, он добился отмены акта, которым все они осуждались за измену, а Генрих лишался права наследовать престол, и сам провел в парламенте акт, осуждающий теперь уже Ричарда и верных Ричарду дворян в измене и приговаривавший их всех к конфискации имущества и лишению наследственных прав, — помните его трюк с переносом даты? Одним махом Генрих избавился от врагов и заметно пополнил казну конфискованным имуществом. Кройленд-ский монах был шокирован до глубины души; он писал: «О Боже! Разве могут теперь английские короли рассчитывать на поддержку дворян в бою, если их верные рыцари в случае поражения могут быть лишены состояния, наследственных прав и самой жизни!»
— Он, видно, забыл о национальном характере соотечественников.
— Угу. А ведь ему следовало бы знать, что англичане этого дела так не оставят. Может, он был иностранцем? В общем, все шло нормально — с поправкой на то, что у власти стоял Генрих Тюдор. Его короновали в августе 1485 года, а в январе следующего он женился на Елизавете. Их первенец родился в Винчестере, во время родов с дочерью была мать, она присутствовала также на крестинах принца. Осенью, после крестин, вдовствующая королева возвращается в Лондон. А в феврале, нет, вы только послушайте, в феврале ее заключают в монастырь, где она остается до самой смерти!
— Элизабет Вудвилл?! — изумленно воскликнул Грант. Чего-чего, но уж этого он никак не ожидал.
— Вот именно. Элизабет Вудвилл, мать принцев.
— А может, она сама решила уйти в монастырь, вы об этом не подумали? — спросил Грант через пару минут. — Знатные дамы поступали так довольно часто, когда им приедалась светская жизнь. Там от них самоотречения не требовали. А с деньгами можно было жить вполне прилично.
— Прежде чем отправить Элизабет в монастырь в Бермондси, Генрих обобрал ее до нитки. Заточение вдовствующей королевы стало сенсацией. По мнению современников, это было «чрезвычайное» событие.
— Действительно, событие из ряда вон. Невероятное событие. Генрих как-то объяснил свое поведение?
— Угу.
— За что же он ее так?
— За приверженность Ричарду.
— Шутите?
— Нисколько.
— Это официальная версия?
— Нет. Так объясняет заточение Элизабет Вудвилл придворный историк.
— Верджил?
— Да. В постановлении совета говорилось просто: «вследствие разных причин».
— Вы ничего не путаете? — недоверчиво спросил инспектор.
— Все точно. Именно так: «вследствие разных причин».
Помолчав, Грант сказал:
— Да, он не умел находить оправдания своим поступкам, не было таланта. На его месте я бы придумал с десяток убедительнейших доводов в пользу монастыря.
— Может, ему было все равно, что думают о нем окружающие, вероятно, он считал всех, кроме себя, последними идиотами. На ее приверженность Ричарду он не обращал внимания добрых восемнадцать месяцев — с тех пор, как занял его место. Элизабет Вудвилл как сыр в масле каталась. Генрих ублажал ее изо всех сил, даже дарил имения и ценные подарки — при его-то скупости.
— По-вашему, какова истинная причина ее заключения в монастырь? Есть у вас соображения на этот счет?
— Знаете, я сделал еще открытие, оно может и вас натолкнуть на мысль. Лично мне пришла в голову грандиозная идея.
— Так что вы там раскопали?
— В июне того самого года…
— Какого «того самого»?
— Тысяча четыреста восемьдесят шестого. Когда Елизавета вышла замуж и родила в Винчестере принца Артура, мать тогда была с ней.
— Понял. Давайте дальше.