— Я взял на себя смелость написать ей несколько слов, когда скончалась ее тетушка, — ну, чтобы поддержать морально. Возможно, ей это не понравилось. Больше я не писал. И в то же время не могу поверить, что ее сердце очерствело и ожесточилось к страждущим. Несомненно, тут что-то не так.
— Безусловно, — ответил лорд Питер. — А теперь позвольте поблагодарить вас за любезность, вы нам очень помогли, внеся полную ясность в историю Саймона и его семьи. Мне бы хотелось кое-что записать — имена, даты… если позволите.
— Конечно, конечно. Я сейчас принесу документ, который мне любезно предоставил мистер Пробин. Там изложена вся история семьи. Простите, я ненадолго вас покину.
Он действительно отсутствовал недолго и вернулся с аккуратно напечатанным на официальном бланке генеалогическим древом. Уимзи принялся делать пометки касательно Саймона Досона, его сына Босуна и внука Аллилуйи. Внезапно его палец застыл на одной из строчек.
— Взгляни-ка, Чарлз, а вот и наш отец Поль, тот шалопай, который принял католичество и постригся в монахи.
— Он самый. Только, Питер, он же умер еще в 1922 году, за три года до смерти Агаты Досон.
— Верно. Что ж, одним меньше. Но переписать не мешает — вдруг что-нибудь пригодится.
Они закончили записи, откланялись преподобному Аллилуйе и поспешили на выручку Эсмеральде, храбро стоявшей на страже «миссис Мердл». Лорд Питер вручил ей полкроны и сел за руль.
— Чем больше я узнаю о Мэри Уиттейкер, тем меньше у меня к ней добрых чувств, — заметил он. — Пожалела какие-то несчастные сто фунтов в год для бедного старика.
— Да, алчная женщина, — согласился Паркер. — Но в любом случае отец Поль благополучно скончался, а кузен Аллилуйя оказался незаконнорожденным. Вот и конец нашей сказки о заморском наследнике.
— Черт побери! — вскричал Уимзи, бросая руль и почесывая в затылке, к неописуемому ужасу Паркера. — Опять знакомая нота! Где я мог, разрази меня гром, слышать эти слова?
Глава XIV. В ЗАКОУЛКАХ ЗАКОНА
А то, чему примеров в прошлом нет, —
Вот этого нам следует бояться.
— Почему бы тебе, Чарлз, не разделить со мной сегодня трапезу? — поинтересовался Уимзи. — Придет Мерблз, и мы изложим ему семейную хронику.
— А где вы ужинаете?
— О-о, дома, разумеется. Рестораны меня доконали. А Бантер жарит восхитительный бифштекс с кровью, подает к нему зеленый горошек, картофель и свежайшую зелень, которая произрастает только в нашей Англии. Джеральд специально присылает из Денвера — такую нигде не купишь. Соглашайся, старина. Добрая старая английская кухня — оцени — и вдобавок бутылочка того, что Пепис [59] называет «Хо Бруйон». Ну не враг же ты сам себе?
Паркер согласился, но про себя отметил, что, упиваясь гастрономическими изысками, Уимзи — вопреки обыкновению — не ушел в них с головой. Что-то явно не давало ему покоя, и, даже когда появился Мерблз со своим неисчерпаемым запасом анекдотов из адвокатской практики, Уимзи слушал его крайне почтительно, но как-то вполуха.
Обед уже перевалил за середину, как вдруг Уимзи ни с того ни с сего так шарахнул кулаком по столу, что красное дерево не выдержало и заскрипело. Даже ко всему привычный Бантер на этот раз испуганно вздрогнул и пролил несколько драгоценных малиновых капель «Haut Вгіоп» на скатерть.
— Дошло! — провозгласил Уимзи.
Потрясенный Бантер тихим голосом извинился перед его светлостью.
— Скажите, Мерблз, — не обращая внимания на Бантера, продолжал Уимзи, — нет ли у нас какого-нибудь нового закона о собственности?
— А как же? Есть, конечно, — удивленно ответил Мерблз. Он не успел досказать анекдот о юном адвокате и еврее-ростовщике и был несколько сбит с толку.
— Я же помню, что где-то читал — верно, Чарлз? — о том, что родня, переехавшая в другую страну, чего-то лишается. Об этом писали пару лет назад, и какая-то газетенка еще издевалась, мол, какой удар по нашим писателям, особенно по бедным романтикам. Новый закон ведь бьет по дальним родственникам, я путаю, Мерблз?
— Нет-нет, все правильно, — ответил юрист. — Разумеется, если речь не идет о неотчуждаемой собственности[60] — там своя специфика. Но вас, насколько я понимаю, интересуют обычные правила наследования.
— Да. Что происходит, например, если владелец состояния умирает, не оставив завещания?
59
Сэмюел Пепис (1632–1703) — секретарь Адмиралтейства при Карле II и Якове II, знаменитый своими дневниками (опубл. в 1825 г.) с любопытными бытовыми зарисовками и правдивыми картинами жизни.
60
Неотчуждаемая собственность — форма наследования недвижимости (прежде всего земельной собственности), при которой она переходит полностью к старшему наследнику. Направлена на сохранение и упрочение крупных земельных владений.