— Ах! — воскликнул лорд Питер. — А ведь я тоже хотел кое-что с тобой обсудить. Ты заметил, какую зловещую роль сыграл в этой истории нотариус?
— Приехал, бедняга, издалека, надеялся поговорить о завещании, но ему быстренько указали на дверь.
— Да. А может, он рассчитывал склонить клиентку переписать завещание в пользу человека, о котором мы прежде не слыхивали? Но не сумел добиться своего и решил подослать к ней новую медсестру?
— Пожалуй, это чересчур хитроумно, — засомневался Паркер. — Он ведь не знал, что невесту врача собираются уволить. Впрочем, возможно, он был в сговоре с племянницей и убедил ее сменить сиделку.
— У тебя, Чарлз, тоже концы с концами не сходятся. Вряд ли племянница стала бы интриговать вместе с нотариусом, рискуя сама лишиться наследства.
— Это верно. А вот версия, что старую даму напугали и — намеренно или нечаянно — довели до приступа, на мой взгляд, небеспочвенна.
— И тогда квалифицировать случившееся как убийство нельзя. Но присмотреться повнимательнее не мешает. Кстати, я кое-что вспомнил. — Он позвонил. — Бантер, пожалуйста, отнесите письмо на почту.
— Слушаюсь, милорд.
Лорд Питер достал блокнот.
— Что ты хочешь послать? — спросил Паркер, с любопытством заглядывая через плечо.
Лорд Питер написал: «Ведь правда же, достижения цивилизации изумительны?»
Он подписал это коротенькое послание и вложил в конверт.
— Я пришел к выводу, Чарлз, что, если не хочешь получать идиотских писем, не ставь свою монограмму на подкладку шляпы.
— И что теперь? — спросил Паркер. — Надеюсь, ты не предполагаешь направить меня в бюро регистрации монограмм на розыски фамилии нашего клиента? Это все равно ни к чему хорошему не приведет, без официального разрешения я не получу доступа к их книгам, а вот скандал может быть жуткий.
— Ну что ты, — ответил Уимзи, — я не собираюсь подбивать тебя на промышленный шпионаж. Это лишнее. По крайней мере на этой стадии расследования. Но ты ведь можешь посвятить лично мне минутку твоего драгоценного времени, отложив розыск таинственного анонима, проявившего такой литературный талант в эпистолярном жанре. Мы с тобой навестим мою приятельницу. Много времени это не отнимет. И тебе, я думаю, будет интересно. Я… Вообще-то ты будешь первым, кого я туда привожу. А уж она-то как обрадуется!
Он рассмеялся. Несколько самодовольно, как показалось Паркеру. Инспектор смущенно вздохнул. Хотя они знали друг друга давно и близко, Уимзи впервые заговорил о чем-то личном. Чрезмерной откровенностью лорд Питер не отличался; он не то чтобы скрывал что-то от Паркера, отнюдь, но некоторых тем решительно избегал. Сегодняшняя откровенность знаменовала новый этап в их отношениях, они становились более доверительными. И нельзя сказать, что Паркеру это понравилось. Его собственная жизнь протекала в строгом соответствии с несколько ригористическими принципами морали среднего класса, к которому он принадлежал по рождению и воспитанию. Теоретически инспектор допускал существование иных моральных устоев, действующих в мире лорда Питера, но не задумывался о том, как к ним относиться, пока не столкнулся с результатом применения их на практике.
— Само собой, это только эксперимент, — смущенно продолжал Уимзи, — хотя она довольно уютно устроилась в маленькой квартирке в Пимлико. Ты же можешь сейчас пойти со мной, так ведь, Чарлз? Мне хочется вас познакомить.
— Да, конечно, — поспешно сказал Паркер. — Мне тоже будет очень приятно. А… И давно… Ну это?..
— Мы с ней договорились всего пару месяцев назад, — сказал Уимзи, направляясь к лифту. — Но, кажется, у нас неплохо получилось. Конечно, мне так намного удобнее.
— Ясно, — сказал Паркер.
— Ты же понимаешь, мне не хочется распространяться на эту тему, пока вы не познакомились друг с другом, — продолжал болтать Уимзи, с излишней горячностью хлопая дверьми лифта. — Ты сам увидишь, мы нашли совершенно новую форму взаимоотношений. Как мне кажется, прежде такого не было. Знаю-знаю, еще Соломон заявил, что, мол, нет ничего нового под солнцем, но он в этом деле плохой судья, и говорило в нем раздражение: у него сильно испортился характер из-за всех этих жен и изложниц, как выразился сынишка одного моего хорошего приятеля[5].
— Да-да, — согласно кивал Паркер, думая про себя: «Дурачок! Он-то, бедняга, надеется, что у него все пойдет по-другому, не так, как у всех остальных».
— Все дело в отдушине, — убежденно говорил Уимзи. — Эй! Такси! Каждому нужна отдушина. Пожалуйста, Сент-Джордж-сквер, 97 а… Нельзя же обвинять женщину, что и ей тоже нужна отдушина. Зачем из-за этого горячиться? Так ведь? Все равно бесполезно. Дайте же человеку отдушину, это гораздо милосердней, чем издеваться в книжках. Можно подумать, большая заслуга — писать эти их книги. Особенно в наше время. Что ни книга — то или скука смертная, или автор по-английски двух слов связать не умеет. Верно я говорю?
Мистер Паркер поспешил согласиться, и лорд Питер углубился в самые дебри литературы. Такси наконец остановилось рядом с высоким некрасивым домом. Их во времена королевы Виктории соорудили во множестве, каждый предназначался для одной семьи, которую должен был обслуживать целый рой неутомимых слуг, снующих вверх-вниз по лестницам, а в наше время разгородили переборками и превратили в доходные дома, состоящие каждый из полудюжины неудобных каморок.
Лорд Питер нажал кнопку звонка, которая располагалась выше всех остальных, и наконец расслабился. Под кнопкой виднелась табличка с фамилией Климпсон.
— Шестой этаж, — объяснил он, — быстро ей не спуститься, понимаешь, в доме нет лифта. Но она отказалась снять квартиру подороже. В ее положении, как ей кажется, это было бы не совсем удобно.
Хотя мистер Паркер несколько удивился умеренности запросов леди, но от сердца у него отлегло, и, поставив ногу на скобу под входной дверью, он приготовился терпеливо ждать. Однако не прошло и двух минут, как дверь распахнулась. Перед ними предстала худая энергичная женщина средних лет с резкими чертами болезненно-желтого лица. На ней были строгий темный жакет с юбкой и блузка с высоким воротником, на длинной цепочке болталось множество разнообразных подвесок, а волосы с проседью она убирала под сеточку — по моде, которая отошла в прошлое еще в царствование короля Эдуарда[6].
— Ой, лорд Питер! Как я рада вас видеть! Вы сегодня довольно рано и, надеюсь, извините за беспорядок в гостиной. Входите же. Списки совсем-совсем готовы. Я закончила их еще вчера вечером. По правде говоря, я как раз, ну вот буквально сию минуту, собиралась с ними к вам, оставалось только надеть шляпу. Очень-очень надеюсь, что вы не сочтете мои труды напрасной тратой времени. Знаете, там есть несколько любопытнейших фактов. Но вот вы здесь собственной персоной, такая любезность, милорд!
— Ну что вы, мисс Климпсон. А это мой друг, инспектор Паркер, я вам о нем говорил.
— Здравствуйте, мистер Паркер. Может быть, нужно говорить «инспектор»? Простите, если ошибусь, я еще ни разу не попадала в лапы полиции. Надеюсь, я вас не обидела? Милости прошу, пойдемте со мной. Лестница, боюсь, может показаться вам чересчур длинной, но, надеюсь, вы ничего не имеете против. Мне так нравится жить высоко наверху. Тут воздух значительно лучше, и, знаете, мистер Паркер, благодаря доброте лорда Питера у меня такой изумительный, такой прекрасный вид сверху на Лондон. По-моему, лучше работается, когда человек не чувствует себя «в темнице, в оковах, в узах», как сказал Гамлет[7]. Ах ты, Боже мой! Опять миссис Уинботтл оставила ведро на лестнице! И опять в самом темном углу. Сколько раз я ей говорила! Пожалуйста, держитесь ближе к перилам, тогда вы его не заденете. Ну, последний пролет. Вот мы и дома. Еще раз прошу извинить за беспорядок. По-моему, все кухонные предметы, когда в них больше нет надобности, кажутся такими уродливыми. И такими гадкими и грязными — если уж называть вещи своими именами. Какая жалость, что умные люди все еще никак не придумают самоочищающуюся посуду или тарелки, которые мылись бы сами собой, правда ведь жалко? Присаживайтесь, пожалуйста. Я вас не задержу. И, лорд Питер, пожалуйста, курите, я буквально обожаю запах ваших сигарет — аромат восхитительный! — и потом вы никогда не забываете их потушить.
6
Эдуард VII (1841–1910) — английский король с 1901 г. из Саксен-Кобург-ской династии. Содействовал созданию Антанты.
7
Мисс Климпсон ошибается, она приводит цитату из «Макбета» У. Шекспира, действие 3, сцена 4:
Ныне я в темнице,
В оковах, в узах подлого сомненья
И страха. — Но убит ли Банко?