Затем он вернулся мыслями обратно, обвиняя Колдера за то, что брат, в который раз взял все самое лучшее только для себя.
И она приняла его предложение. Как она могла принять?
И как она могла не принять? Такая девушка, как она – дочь викария – разве она могла отказать самому богатому человеку в Лондоне? «Нет, благодарю вас, милорд. У меня нет желания быть вашей маркизой».
Хорошо, Колдер не был самым богатым человеком в Лондоне – но был близок к этому. К тому же, он не был и самым влиятельным, хотя над ним было всего лишь четверо или пятеро, обладавших большей властью. И он был привлекательным, потому что во многом выглядел как Рейф – а Рейф никогда не жаловался на свою внешность. Разве можно ожидать от молодой женщины, только что прибывшей из провинции, что она скажет «нет» маркизу Брукхейвену?
Возможно, ничто из этого не имело значения. Возможно, он просто больше понравился ей.
В конце концов, каждому Колдер нравится больше. Он – лучший человек.
Их отец, прежний маркиз, много раз говорил это Рейфу, когда тот вел расточительную жизнь.
– Слава Богу, что Брукхейвен будет в руках лучшего человека, чем ты!
Ненавидеть Колдера и презирать Фебу – хотя это и приносило мрачное удовольствие, но было недостаточным, чтобы предложить решение для этой дилеммы.
Что сделано, то сделано. Колдер едва ли сможет разорвать свою помолвку, не покрыв позором женщину и не повредив свою тщательно оберегаемую репутацию – этого Колдер не сделает.
Феба, с другой стороны…
Он потер лицо рукой. Она казалась идеальным ответом на его молитвы. Такая сладкая и при этом полная земного тепла.
И бодрящая. Рейф слегка улыбнулся. Сладкая и терпкая, мечтательная и энергичная.
Нет. Она никогда не возьмет назад свое согласие на помолвку. Такая девушка не меняет свое решение, после того, как его приняла. Его убивала мысль о том, что вся эта верность и сладость будут впустую потрачены на строгого, сухого Колдера.
И по совести, он не мог рассказать ни слова о прошлой ночи. По большей части, все было невинно. Он не скомпрометирует леди.
Рейф выпрямился, тихая, отчаянная уверенность снизошла на него.
Он бросил взгляд на свои руки, которые все еще были сжаты в кулаки так, что суставы пальцев побелели. Он заставил их разжаться и расслабиться.
Итак, сейчас у Колдера есть все. Поместье, титул…
И она.
Его пальцы снова сжались в кулаки от застарелой ярости.
Гостиная в снимаемом Тессой доме была симметричной комнатой, тщательно украшенной, чтобы не оскорбить кого-либо. Но все эти перемешанные безвкусные цветочные и приглушенного цвета полосы раздражали глаза Фебы.
Или, возможно, все дело было в ней самой. Может, это было что-то вроде ужасного сна, который можно увидеть, когда съешь слишком много шоколада. Нет, все это было ужасающе реально. Викарий сиял, Тесса вибрировала, Дейдре смотрела с сардоническим молчанием, а Софи мечтательно уставилась в окно.
Феба сидела совершенно неподвижно на диване рядом с маркизом Брукхейвеном и покорно пыталась вслушиваться в разговор сквозь шум в ушах. Мир приобрел пугающую четкость, но все же цвет платья Тессы оттенка розового лосося и цвет темного сюртука викария казались поблекшими.
Сидящий рядом с ней Брукхейвен был одет в идеальные черный и белый цвета. На самой Фебе было надето надлежащее девственно-белое муслиновое платье без каких-либо веточек или узоров. Вместе они казались верным указателем на то, какой станет ее будущая жизнь.
Черное и белое. Неправильное и правильное. Не будет места никаким ошибкам. И не будет свободы. Не будет смеха.
Не будет страсти.
Потому что Брукхейвен, хотя и выглядел также молодо и привлекательно, как Марбрук, в глубине души казался больше похожим на викария. Оба мужчины были требовательными как к себе, так и к другим. Оба имели строгие взгляды на правила и обязательства, диктуемые их положением. В действительности, сходство их личностей было настолько поразительным, что Феба нашла определенное мрачное утешение в том, что, в конце концов, она собирается замуж не за совершенного незнакомца.
И все же Феба не могла подавить ощущение, что викарий постарел с тех пор, как девушка видела его на прошлой неделе. Или она просто вдруг перестала замечать это, пока, словно во сне, жила своей жизнью в Торнтоне?
Викарий казался чрезмерно утомленным своим коротким путешествием обратно из соседнего графства, где он навещал друзей. Вследствие этого, поездка по Гайд-парку была отменена в пользу чая в гостиной.
Который был магическим образом сервирован, несмотря на то, что ни одна леди не произнесла ни слова. Брукхейвен, несомненно, внушал уважение всем окружающим. Даже угрюмая прислуга Тессы вскакивала, чтобы с готовностью выполнить каждое его желание.
Теперь викарий, наконец-то, повернулся к ней.
– Ну, моя дорогая, я должен признать, что ты очень хорошо потрудилась для себя. Он просто замечательный парень. Я сам не мог бы выбрать лучшего.
Тогда почему бы тебе не выйти за него?
О небеса – она ведь не произнесла это вслух, не так ли?
Нет, никто не казался шокированным или озадаченным. На самом деле, все продолжали вяло улыбаться. Очевидно, непочтительное замечание так громко и вызывающе прозвучало в ее голове, что девушка могла поклясться, что высказала его вслух.
Брукхейвен казался в равной степени довольным викарием.
– Как приятно узнать, что на мисс Милбери всю ее жизнь влияли такие разумные размышления. В наши дни так много молодых леди не имеют в своих головах никаких мыслей, кроме балов и платьев, – одобрительно высказался он.
У Фебы внезапно возникло мысленное изображение того, как Брукхейвен поглаживает ее по голове. Хорошая собачка. Пусть только попробует, подумала девушка с головокружительной паникой.
Феба увидела, как Дейдре крепко закусила губу. По крайней мере, она была не единственной, кому не терпелось осадить напыщенного Брукхейвена. Затем Тесса положила якобы нежную руку на плечо Дейдре и сжала с такой силой, что суставы ее пальцев побелели от усилия.
Хотя это, должно быть, было очень болезненно, Дейдре даже не дернулась. Она продолжала сохранять пресную улыбку на своем лице, пока похлопывала Тессу по руке с дочерней привязанностью.
Феба на минуту отвлеклась от своего собственного затруднительного положения, увидев, как Дейдре переносит это болезненное и жестокое обращение с такой небрежной фамильярностью. Кажется, между этой парочкой не все так идеально, как полагала Феба. Возможно, в конце концов, лучше иметь такого отца, как викарий.
А теперь ты можешь выйти замуж за такого же мужчину как он, и никогда больше тебе не позволят повзрослеть и стать женщиной. От идеальной дочери викария к совершенной жене герцога – без единого момента для передышки между этими событиями.
За исключением одного – она не была идеальной. Как она собирается объяснить это в свою брачную ночь? От викария в этот момент не будет помощи, потому что он полагает, что ее бросили до того, как лишили невинности – а у самой Фебы никогда не хватало смелости, чтобы исправить это заблуждение.
Маркиз продолжал говорить. Феба с усилием притянула свое блуждающее внимание обратно к его словам.
– После некоторого размышления, я решил, что будет неэффективно продолжать наносить визиты сюда.
Он планирует не появляться здесь до свадьбы? Какое… облегчение.
– Вместо этого, я хотел бы пригласить всю вашу компанию переехать в Брук-Хаус на следующие две недели. Леди Тесса, вы сможете помочь мисс Милбери с приготовлениями с помощью моего превосходного штата слуг…
Итак, он заметил их не самое блестящее обслуживание. Феба не могла винить бедных людей, обремененных работой на Тессу. Нужно платить приличную заработную плату и вовремя, чтобы наслаждаться хорошим обслуживанием.