– Ты все время разговариваешь с мужчинами. В доме есть несколько слуг-мужчин.
Софи отодвинулась и покачала головой.
– Я не разговариваю с ними.
Дейдре наклонилась вперед, как если бы она одновременно испытывала отвращение и была очарована.
– Никогда?
– Это смешно, – проговорила Феба. – Ты должна была разговаривать со слугами-мужчинами в Актоне…
Софи снова покачала головой.
– У нас их нет. Мама говорит, что от их низких голосов у нее болит голова.
– Но ваш викарий…?
– У нас есть только пономарь, но и ему я не сказала ни слова. Он навещает маму, но по всей вероятности думает, что я не умею говорить.
Феба развела руками.
– Но… мясник? Кузнец? Маленькие мальчики, играющие на твоем пути на деревенской улице?
Софи пожала плечами.
– Кухарка ведет переговоры с мясником, и у нас нет лошадей, а маленькие мальчики обычно убегают, когда видят, что я иду.
– Мир без мужчин, – выдохнула Дейдре. – Я не знаю, ужасаться или завидовать.
Феба сделала гримасу.
– Немного того и другого, я думаю. – На что была бы похожа ее жизнь без ежедневного неодобрения викария, нависавшего над ней, как тень?
Но ведь эти дни прошли, не так ли? Теперь она снова «дорогая дочь» своего отца. Взбодрившись от этой мысли, девушка по-деловому потерла руки.
– Дейдре, встань. Софи, принеси эту книгу со стола.
Вскоре Дейдре степенно вышагивала по комнате, демонстрируя классический образец грации, присущей леди, хотя для чего, ради всего святого, нужно знать, как носить на голове книгу, очевидно, было вне понимания Софи.
– Это выглядит глупо.
Феба положила руки на бедра.
– Ну, это единственное, что я выучила из своего краткого и невеселого общения с гувернанткой. Если ты сможешь сделать это, то тебе никогда не придется беспокоиться о том, что ты снова будешь неуклюжей перед мужчиной. Просто попытайся.
Дейдре ходила взад и вперед, как изображение элегантности. Она садилась, вставала, делала реверанс и даже танцевала, в то время как книга оставалась словно приклеенная к ее макушке. Феба была вынуждена зааплодировать. Дейдре выскользнула из-под книги, поймав ее одной рукой, и по-театральному поклонилась, книга играла роль широкополой шляпы с перьями.
– Тесса, может быть, и не годится больше ни на что, но она упорный учитель, – проговорила она с гримасой.
Очевидные сомнения Софи только возросли.
– Я никогда не смогу сделать это. Просто подумать о том, что я разговариваю… общаюсь… небеса, вы же не можете заставить меня танцевать… – Она в расстройстве широко взмахнула руками
Резная ваза из хрусталя разбилась о пол, пока Софи стояла, как дурочка, наблюдая за ее падением.
Феба странно посмотрела на нее. Дейдре бросила книгу на боковой столик и уперлась кулаками в бедра.
– Скажи честно, Софи, как ты вообще собираешься выйти замуж за мужчину, если ты не можешь даже подумать о нем без того, чтобы непроизвольно не разбивать ценные вещи?
Софи побледнела, затем покраснела. Осколки вазы насмешливо подмигивали ей с ковра. Дверь распахнулась, и Тесса широкими шагами вошла в комнату, приподняв юбки одной рукой.
– О, умоляю вас! Что случилось с хрусталем? – Ее тон настолько походил на тон Дейдре, что на мгновение Фебе показалось, что снова заговорила ее кузина.
Затем Дейдре вышла вперед.
– Мне так жаль, леди Тесса. Я показывала Софи, как вы учили меня ходить, положив что-то на голову.
Тесса разгладила юбки и закатила глаза.
– Что ж, в следующий раз используй что-то незначительное, например, книгу! Не думаю, что Софи это принесет какую-то пользу. Если ты не научилась таким вещам к тому времени, когда покинула классную комнату, Софи, то это никогда не будет выглядеть естественно.
Тесса неопределенно махнула рукой в сторону беспорядка.
– Прикажи кому-нибудь убрать здесь, Дейдре.
Софи наклонила голову, чтобы прошептать Дейдре с некоторым удивлением:
– Почему ты солгала?
Дейдре чуть улыбнулась.
– О чем ты говоришь! Я никогда не лгу.
Софи посмотрела на Фебу, которая только рассмеялась и развела руками.
– Она на самом деле не солгала, – прошептала она Софи. – Она в действительности показывала тебе, как надо ходить.
Вместо прежнего недовольного настроения, сейчас на лице у Тессы было выражение хитрого удовлетворения.
– Подумайте о положении Брукхейвена в обществе, – провозгласила она, – в списке гостей для свадебной церемонии содержатся имена самых высокопоставленных лиц. Великолепие этого события отразится непосредственно на мне, так что я должна буду подготовиться соответственно. Конечно же, утомительные детали я оставлю прислуге. Феба, ты будешь помогать мне. Дейдре, позаботься о своем гардеробе, потому что у тебя может никогда не появиться другого шанса, встретится с самыми походящими мужчинами в Лондоне. Софи… – Тесса сделала гримасу. – Просто… сделай что-нибудь со своими волосами и попытайся не упасть лицом вниз во время церемонии.
Внимание Софи было сосредоточено на столе, полном заметок.
– Мм. Да, тетя.
– Феба, идем со мной. У нас много дел.
Глава 22
К несчастью, свадебным планам пришлось немного подождать. Этим днем гостиная Брук-Хауса была битком набита визитерами. Помолвка Фебы вознесла ее в совершенно иную социальную сферу и, очевидно, никто не хотел упустить возможности присоединиться к ней там.
В течение нескольких часов продолжался нескончаемый парад всех, кто когда-либо был представлен – или желал верить в то, что был представлен – кузинам на протяжении их недолгой недели пребывания в городе.
Софи принимала все это не слишком хорошо, с ее точки зрения, это был настоящий ад. Феба справлялась весьма неплохо, до тех пор, пока не начала замечать раздражающую тенденцию: прибывающие молодые леди демонстрировали неуклюжие, расположенные не по центру пучки волос на голове.
Дейдре всего лишь закатила глаза, когда Феба упомянула об этом.
– Ты должна быть польщена. Они пытаются выяснить, как ты сделала это, чтобы и они сами смогли этого добиться.
«Это» переводилось следующим образом – «как поймать маркиза за семь или меньше дней».
Феба нахмурилась.
– Мои волосы не выглядят сзади так ужасно, не так ли?
Дейдре улыбнулась.
– Продолжай убеждать себя в этом, – произнесла она, а затем повернулась к своей стае глупых обожателей, во главе с пылким молодым поэтом по имени Баскин, который был склонен декламировать многословные стихи о глазах и волосах Дейдре – сплошные «луны» и «июни». День, казалось, растянулся на вечность, пока Феба с тоской подумала о предстоящем планировании свадьбы. Очевидно, Дейдре могла беседовать со своими поклонниками часами, хотя ее разочарование в том, что все те, кто вовлечен в ее кружок, не имели высокого положения в обществе, проявлялось в небольших, произносимых с улыбкой колкостях, которые провозглашались остроумными теми, на кого они не были направлены.
Софи выполняла свой долг, оставаясь сидеть в самом дальнем углу, очевидно, поглощенная книгой. Феба делала все, что могла, чтобы казаться заинтересованной и вежливой, но ее мысли вращались только вокруг одного человека.
– Лорд Рафаэль Марбрук!
Рэйф. Глаза Фебы распахнулись, ее настроение немедленно поднялось, словно парус наполнился ветром.
Он стоял в дверях, высокий, смуглый, широкоплечий… и прекрасный. Комната сразу же сделалась меньше и показалась пустой, как будто все другие джентльмены были всего лишь бликами на воде рядом с той основательной мужественностью, которую он излучал.
Рейф был одет в темные тона – почти траурно-черные – и его лицо было совершенно невыразительным, словно он скорее хотел бы быть где-нибудь в другом месте в мире, чем в своей собственной гостиной.
Нет – в гостиной своего брата. Феба знала, что беспокоило его, хотя он не говорил ей ни о чем таком. Как она могла это узнать? Как она могла узнать, что он заставил себя прийти сюда, что он намеревается уйти сразу же, как появится возможность, и что, вопреки всему этому, он не способен оставаться вдалеке?