– Насколько я понимаю, – проговорила царевна, обводя жирным чернильным овалом пункт с кратким, но емким названием «Еда», – свой хлеб в вашем царстве не выращивают.
Она примостилась боком на восстановленной в своей вертикальности скамейке, разложила перед собой, разгладив, как могла, запасенный в кармане лист бумаги, а мастера окружили ее озабоченной толпой и следили за каждым движением сломанного напополам в процессе качания пера.
– Нет, хлеба своего у нас нет, все покупаем в Хорохорье, – подтвердил хмурый старик в синем – глава общества каменщиков, он же министр капитального и временного строительства. – У них и на себя хватает, и на нас, и на продажу остается немеряно – там все поля, поля кругом…
– Это соседи ваши? – вопросительно взглянула она на мастеров.
– Соседи, – закивали те.
– А крупы?
– Тоже у них.
– Птица, яйца?
– Это свое, из северных деревень, – сглотнув слюнки, сообщил лысый танцор, оказавшийся на поверку министром транспорта, бывшим головой общества возчиков, извозчиков и перевозчиков. – Баранину, говядину, свинину оттуда же привозят, и у сабрумаев иногда покупаем…
– Овощи?
– Тоже у них, у нас своих немного.
– Рыбу?
– Это из наших южных деревень везут, у них там река большая, да и мелких – пруд пруди, – доложил Медьведка. – Вяленую, соленую, в основном. Иногда копченую.
– Молоко, сметану, масло?..
– Тоже наши, северные, – невесело вздохнул главный извозчик страны. – Только это всё сразу на корню казной закупалось для войска…
– Сахар?
– Переельский. И малолукоморский. Да только мы его уж не помним, когда в последний раз и пробовали-то, сахар… Предмет роскоши, однако…
– Понятно, попробуете, – оптимистично подытожила царевна, закончив список поставщиков на отдельном листке. – Сейчас мой супружник подойти уже должен – он в городской казне подсчетами наличности занимается – и мы поговорим, что и у кого в первую очередь покупать будем.
Дверь рядом с камином заскрипела, собравшиеся радостно оглянулись в предвкушении лицезрения, или хотя бы ухослышания заоблачных сумм, которых они раньше не видели и во сне, но которые должны же где-то быть, если не у них…
Но, кинув единственный взгляд на лицо Иванушки, Серафима поняла, что для начала им придется искать такого поставщика, который продавал бы деньги.
– Ну, сколько насчитал? – всё же поинтересовалась она ненатурально-жизнерадостным голосом на тот случай, если первое впечатление оказалось обманчивым, или вселенская обида и недоумение в глазах ее возлюбленного относилась к чему-то иному, нежели финансовое состояние Постола.
– Десять больших сундуков, тридцать семь маленьких, и котел пятидесятилитровый, – под всеобщий вздох восторга замогильным голосом сообщил царевич.
И добавил, видя по реакции мастеров, что его, кажется, неправильно поняли:
– Абсолютно пустые.
Заседание Временного правительства затянулось допоздна, поскольку имя продавца денег никто так припомнить и не сумел, а без денег материальные и продуктовые блага просыпаться на голодный город не собирались.
Естественно, первым вариантом заработать было традиционное «продать что-нибудь ненужное», на которое последовал не менее стандартный ответ «чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет».
Вторым вариантом был, само собой разумеется, поиск клада, к чему и приступили безотлагательно. По поручению правительства Иванушка спустился из кабинета градоначальника, куда было перенесено заседание, в подвал-тюрьму, где мотал срок разжалованный за профнепригодностью городской глава, и задал ему хитро и с околичностями, «чтобы вражина не понял раньше времени, к чему ты клонишь», как проинструктировала его Серафима, вопрос о городских финансах. Ответ был предсказуемо неутешителен и неутешительно предсказуем: покойный Костей по прозванию Бессмертный выгреб всё до копеечки на снаряжение войска. Честное слово.
Царевич развел руками и пошел, палимый совестью за несправедливое обращение с представителем старой власти, к народу.
Народ тем временем приступил к разработке варианта четвертого, потому что вариант третий – пройти по деревням с мечом и мешком – был отвергнут на корню: мечей пастухам и рыболовам было не надобно, а мешков у них своих хватало.
Поскольку кроме мечей, изготовленных в приказном порядке в таком количестве, что все их не смогла принять на вооружение даже пятидесятитысячная армия Костея, никаких иных изделий из железа на складах общества кузнецов не было, то пункт четвертый у них проходил под лозунгом: «Перекуем мечи на что-нибудь полезное в хозяйстве».
В список вещей, которые можно было обменять на сельхозпродукцию в деревнях царства, уже вошли ножи, пилы, топоры, серпы, косы, скобы, гвозди, молотки, кочерги, ухваты и прочие дверные петли, и правительство, осмелев и воодушевившись, решило замахнуться на международный бартер. Мастер-кузнец, он же министр ковки и литья, сгоряча предложил даже художественное литье и ковку, которые в Хорохорском царстве можно было выменять на зерно и крупу, и теперь запоздало думал, осталось ли еще в рядах его общества люди, способные изготовить что-то художественное, и при этом не колюще-режущее…
Внезапно дверь робко приотворилась, и в наводящий до сегодняшнего утра на простых людей страх и ужас кабинет Вранежа испугано заглянула рыжая голова.
– Ваше царственное высочество?.. – вопросительно пискнула она.
– А, Находка! – обернулась Серафима и приветственно махнула рукой, приглашая октябришну войти. – Что-нибудь случилось?
– Нет… Просто вас долго не было… и я начала волноваться… не случилось ли чего… и спустилась в город… Но Кондрат с Лукой мне всё объяснили, и я решила, что раз уж всё равно пришла, то загляну…
– Заглядывай, – задорно улыбнулась царевна. – Двадцать семь голов хорошо, а еще одна не помешает.
– А что это вы тут делаете?..
Иванушка в нескольких словах обрисовал ученице убыр всю тяжесть их положения, и та вздохнула:
– Жаль, сейчас не сентябрь-октябрь… В наших краях это самое грибное время… Бывало, мы маленькие дождемся темноты, соберемся, факелов из смолья накрутим – и в лес…
Благородные министры во главе с председателями временного правительства вопросительно уставились на октябришну, ожидая услышать продолжение столь интригующе начавшегося рассказа, и заодно узнать, при чем тут грибы, но та лишь мечтательно улыбалась, полуприкрыв глаза, и молчала.
– Кхм… Находка… – первой прервала несколько затянувшуюся паузу Серафима.
– Да, ваше царственное высочество?.. – растеряно-виновато улыбаясь, Находка неохотно вернулась из засасывающе-сладкого мира ностальгии.
– А… когда же вы грибы собирали-то? Теперь настал черед ученицы убыр недоумевать.
– Так ночью и собирали, ваше царственное высочество. Днем-то они ведь спят, а ночью зато на свет сбегаются, как миленькие. Только и слышно, как по земле ножками дроботят – успевай наклоняться да собирать. А у вас что, как-то по-другому за грибами ходят?
– Д-да нет… – неровно пожала плечами погруженная в изумление царевна, успевшая слегка подзабыть их краткое, но красочное путешествие по стране победившего Октября пару недель назад. – Точно так же… Только наоборот. И тут неожиданно октябришна внесла еще одну идею:
– А еще я помню, старики рассказывали, что раньше, до Костея, мужики из нашей деревни, что охотились, в город шкурки куниц, белок, лис и прочую пушнину возили. Говорили, ее где-то за границей на хлеб купцы выменивают. Можно по нашим, по южным деревням проехать, спросить, есть ли шкурки, только, наверное, нет, потому что как мужчин в армию ловить в городе стали, они и ездить перестали, и охотиться… Ведь если не на продажу, так чего зверье губить, гондыра гневить…