– Ну что, пойдем ко мне? – спросил он, когда Дороти вышла.
– Нет. У меня тоже мало времени. Я должна вернуться и еще немного поработать.
Бернард, почуявший недоброе, нахмурился.
– Раз так, садись. – Он показал на стул.
Джойс немного помешкала, но потом села на место Дороти.
Он лжет. Эта женщина ему никакая не приятельница. Джойс хотелось заплакать. Она теряет лучшего друга.
Вместо того чтобы вернуться на свое место, Бернард сел рядом.
– Послушай, это не было любовное свидание. Дороти просто…
– Симпатичная девушка, которая, судя по ее внешности, вполне соответствует твоим планам.
– Джойс, милая, ты – единственная женщина, которая соответствует моим планам. Ты и есть мой план.
– Нет. Тебе нужны жена и дети, а мне нужны карьера и материальное благополучие.
Он заскрежетал зубами.
– У тебя будет материальное благополучие. Неужели не понимаешь? Я хочу обеспечить тебя. Буду рад заботиться о тебе. Ты не обязана добиваться этого сама. Я не могу видеть, как ты надрываешься. Ты очень устала, а я сомневаюсь, что без этого нельзя обойтись. За этот год ты многого добилась. Клиентов у тебя хватает. Но ты не высыпаешься, верно? И ешь по-человечески только тогда, когда я рядом. Радость моя, кончится тем, что ты заболеешь.
Глаза Джойс заволокло пеленой.
– Я действительно устала. Я знаю, что так нельзя, но по-другому справиться со всеми делами не могу.
– Значит, тебя привело ко мне что-то очень серьезное.
– Да.
– Рассказывай.
Она помедлила. Если бы было можно вернуться к прежним отношениям… Раньше они говорили друг с другом без всякого труда.
Теплая рука Бернарда легла на ее кисть.
– Джойс, я все тот же Бернард, твой лучший друг. Говори, что случилось.
– Я понимаю твое желание заботиться обо мне… Но разве ты не видишь, что я никогда не позволю себе надеяться на кого-то другого?
– Я знаю, как тебе было трудно, когда умер отец…
– Ты знаешь далеко не все. Например, ты не знаешь, что после этого мама несколько недель не вставала с кровати. Что мне пришлось кормить ее силой, потому что она ничего не ела и бросила меня с Джимми на произвол судьбы. Что вместо денег папа оставил после себя одни долги. Что если бы я не потащила маму к мистеру Херрингу, то она не получила бы это место и я не знаю, что бы с нами тогда было. Слава богу, что у нас осталась крыша над головой. Бернард, это было тяжело. Чертовски тяжело.
Бернард проглотил слюну. Им владели противоречивые эмоции: удивление, чувство вины, гнев на то, что Джойс молчала все эти годы. Конечно, он знал, что после смерти отца семье Робсонов пришлось нелегко. Но Джойс была права: о подлинных масштабах катастрофы он не догадывался.
Как он мог этого не видеть? Настолько погрузился в свои проблемы, что ничего не замечал? Ему отчаянно хотелось обнять и утешить ее, но это было невозможно. Джойс сидела рядом как каменная.
– Почему ты ничего мне не говорила? – спросил он.
Она вытерла слезу и уставилась на пламя свечи, горевшей на столе.
– Не знаю. Семейная гордость? Эмили всегда была замечательной матерью. Я считала ее непобедимой. Наверно, я думала, что, если не признавать случившегося, худшее не наступит.
– Как это?
– Сохранять видимость было не так уж трудно. Ты недавно говорил об этом и, как всегда, был прав. Когда я была с тобой, все остальное казалось мне кошмарным сном. Рядом с тобой я была счастлива.
– Была?
Наконец Джойс повернулась к нему.
Увидев в ее глазах боль, Бернард ощутил дурное предчувствие.
– А сейчас стало трудно. Я просто… Я увидела, как ты сидишь с этой женщиной, и ощутила боль и ревность оттого, что ты проводишь время с другой. Даже если все это совершенно невинно. Но потом я поняла, что вы идеально подходите друг другу, и подумала: если ты действительно дорог мне, какое право я имею мешать тебе найти человека, который хочет того же, что и ты?
– Вот тебе и раз! Между мной и Дороти ничего нет. Ты все неправильно поняла.
– Она тебе просто приятельница.
– Верно.
– Ты думаешь, что наши с тобой желания не совпадают?
– Да, не совпадают.
– Я хочу быть с тобой. А ты хочешь быть со мной. Все остальное приложится.
– Мне нужно время.
Бернард зажмурился и сделал глубокий вдох. Когда он открыл глаза, Джойс снова смотрела на свечу.
– Сколько?
– Несколько дней. Не знаю.
Джойс подняла взгляд, и Бернард с трудом удержался от желания привлечь ее к себе.
– Тебе нужно отдохнуть, – проглотив комок в горле, сказал он. – Бодрый человек все видит в другом свете.
Она кивнула и поднялась. Бернард хотел проводить ее, но Джойс подняла руку.
– Я сама.
Какое-то мгновение она колебалась, словно хотела передумать, но потом повернулась и ушла.