Остановился Кандалов, стал наблюдать.
Старик чуть передвинулся. В новом месте застучал по каменной глыбе:
Тук! Тук!
— Ну, как?
— Нормально! — кричит молодой.
К третьему месту подошёл старик. Вновь наклонился к скале. Вновь молотком ударил:
Тук! Тук!
— Ну, как?
Помолчал молодой. Показал, чтобы старик ещё раз ударил.
Тук! Тук!
— Не то, — произнёс молодой.
Поменялись они местами. Теперь старик приложил к камню ухо. Теперь молодой ударил:
Тук! Тук!
Тук! Тук!
— Да, не то, — согласился старик. Краской на камне пометку сделал.
Неудобно было Кандалову людей отрывать от дела, расспрашивать, чем это они занимаются. Вечером спросил у одного из передовых днепростроевских бригадиров Вакуленко.
— А, да это же Антон Артемьевич Коломийцев, — произнёс Вакуленко. И тут же добавил: — Музыкальный слух.
Смотрит Вакуленко на Кандалова, видит: не понимает тот, в чём дело. Объяснил. Оказывается, на каменную плиту, которую простукивали рабочие молотком, должна была лечь одна из бетонных опор будущей электростанции. Старик и проверял годность плиты для этого. Нет ли в ней каких-то скрытых, невидимых глазом глубинных трещин. Если плита хорошая — звук от удара по ней молотком получается ровный, чистый, почти певучий. Если же есть в скале трещина — звук получается глухим, хрипловатым. Значит, такое место, прежде чем на него положить бетон, надо «залечить», заделать трещину.
— Молодец у нас Коломийцев, молодец, — произнёс Вакуленко. И опять повторил: — Музыкальный слух.
Поражался Кандалов:
— Скальные работы и вдруг — музыкальный слух!
«Коза»
Стройка есть стройка. Существуют здесь свои термины и словечки. Новенький не сразу, что к чему, и поймёт.
Прибыл на Днепростой Иван Горелов. Посмотрели — парень крепкий, плечистый. Говорят ему:
— Будешь с «козой» ходить.
Опешил Горелов. Думает — шутят. Даже хотел обидеться.
— С «козой», — вполне серьёзно говорят Горелову. — А потом посмотрим.
Поражается Горелов: «Здесь на стройке коза?!» Спрашивает:
— Что с ней делать?
— Как что? Таскать.
— Как таскать?
— Как? На плечах, — отвечают Горелову.
Был он от природы человеком скромным и застенчивым. Не стал выспрашивать подробностей. Направился туда, куда был назначен, — к десятнику-строителю Сергею Александровичу Сизову.
— С «козой» ходил? — спрашивает Сизов.
— Ходил, — ответил Горелов.
— Вот и прекрасно.
— Три года ходил, — уточняет Горелов. — Давно, правда, в детстве. Коза у нас ненасытная была. Всё в чужие огороды лезла. Бодливая. С норовом.
Поднял Сизов на Горелова глаза. Понял, что Иван Горелов со строительными делами раньше связан не был. Смотрит на молодого парня. Хохочет.
Хохочет Сизов:
— Уморил! Уморил!
Объяснил Сизов Горелову про строительную «козу». Оказывается, это такое особое приспособление, специальный станок для переноски кирпича. Надевается «коза» на плечи. На неё и накладывается кирпич.
Труд рабочих, которые переносили на своих плечах кирпичи и зачастую поднимались с ними на большую высоту, был очень и очень тяжёлым. Пришлось хлебнуть этого тяжёлого труда и Ивану Горелову.
Но вот на Днепровской стройке стали появляться подъёмные краны. Один. Второй. Затем сразу несколько. А вскоре уже и десятки подъёмных кранов работало на Днепрострое. Ивана Горелова послали на курсы. Закончил. Стал работать машинистом подъёмного крана. Ловко это у него получалось. Даже сам десятник Сергей Александрович Сизов восхищался. Подойдёт, спросит:
— Ну как «коза»?
Посмотрит Иван Горелов на мощную подъёмную машину, по металлу рукой похлопает.
— Отличная «коза», — ответит. Рассмеётся, добавит: — Послушная и не бодливая.
Канцелярист
Бригада Прасковьи Канцелярист была одной из наиболее прославленных на Днепрострое. Собрались в бригаде девушки. Крепкие, весёлые. Работа у них ответственная — бетонщицы.
Приехала на Днепрострой и Клава Сметанкина.
Посмотрели на Клаву, сказали:
— Есть у нас Паша Канцелярист. К ней и пойдёшь работать.
И вдруг Клава:
— Не пойду.
— Как не пойдёшь?
— Не пойду, — повторяет Клава.
Не сообразила Клава, что Канцелярист — это фамилия. Решила, что Паша, к которой её посылают, работает в канцелярии. Значит, и её, Клаву, посылают на работу с письмами и бумагами.