Люблю тебя"
В недоумении то смотрела на дом, что был на фото, то перечитывала слова Дэнни, пытаясь осознать реальность написанного. Нет, Бел не впервые слышала про переезд, они уже говорили об этом, планируя будущее и понимая, что для них двоих квартиры мужа бы хватило, но для детей, надежды на которых девушка не теряла, нужен был дом побольше. Еще совсем не осознала, что ощущала, всё это казалось слишком нереальным. Страшно было проснуться в своей квартире в полном одиночестве и осознать, что всё вокруг, всё то счастье, без которого уже не мыслила жизни, - всё это лишь сон, злая шутка подсознания. Вдали от Дэнни эти мысли будто становились реальнее, и Изабел понимала, что такими темпами от безделья могла сама испортить себе настроение, надумав лишнего. Появилось очень много дел, так что решила время в разлуке провести с пользой, чтобы Дэнни ни на миг не разочаровался в своём выборе. Хотела стать лучше, ведь счастливее уже стала, счастливее Бел сделал он, а она и не старалась для их общего счастья, словно хватало просто её присутствия. Девушке не хотелось, чтобы складывалось такое ощущение, теперь она чувствовала в себе силы не только принимать любовь, но и дарить её самой. И к приезду мужа хотела закрыть все вопросы, которые грузом тянули её в прошлое.
Утром следующего дня, разобрав все чемоданы после поездки и наведя порядок в и без того сияющем чистотой доме, поняла, что не сильно много пользы могла принести своим сидением в четырёх стенах и натиранием почти стерильных поверхностей, а потому решила поехать в свою квартиру, чтобы собрать все нужные вещи и начать подготовку к её продаже. Всё это нельзя было сделать за пару дней, но и откладывать не стоило, как бы ни хотелось.
Квартира встретила Изабел тишиной и каким-то одиночеством. Девушки не было здесь уже два месяца, но в тот момент, когда она переступила порог этого дома, показалось, что дело не в долгом отсутствии, а в том, что словно и при ней всё было таким… одиноким. Не могла сразу приступить к делу и первое время просто переходила из комнаты в комнату, касаясь кончиками пальцев корешков книг, стоящих в гостиной, сувениров, которые привозили из путешествий родители, фотографий, стоящих в рамках. Не могла позволить себе выкинуть их. Изабел смотрела на такие родные стены, видевшие все самые страшные дни в её жизни. Стены, которые были единственным напоминанием о счастье, что когда-то давно жило в этом доме, когда были живы родители. Стены, которые видели вынужденное затворничество девушки, когда она день за днём, шаг за шагом училась вновь чувствовать своё тело, управлять им, избегая и теряя своих друзей, которым не могла простить жалостливых взглядов. Стены, которые видели счастье и боль… много боли… слишком много боли для одной жизни. Эти стены были настолько родными, что хотелось их больше никогда не видеть. Бел определённо точно хотела избавиться ото всего этого.
Включила звук на телефоне, чтобы не пропустить звонок от Дэнни, в надежде, что он сможет позвонить чуть раньше, чем они договорились. Но телефон оповещал лишь о другом человеке, зачем-то продолжавшем искать общения. Дейв хоть и стал звонить реже, но присылал сообщение за сообщением, словно ещё надеялся, что хоть бы и так, но Изабел всё же услышит его. Удаляла их не читая, но всё же иногда натыкалась глазами на то, что там было написано. Но никаких эмоций, никаких чувств больше не было. Дейв извёлся сам и измучил её. Иногда он всё же звонил, но девушка, как и прежде, не поднимала трубку, ведь ему она ничего не обещала. Эти звонки, сообщения – все эти попытки зачем-то связаться с Бел стали вызывать лишь досаду.
Вечером, когда девушка уже решила сделать перерыв и немного отдохнуть, к ней на чай напросилась соседка, которая по просьбе Изабел забирала всю её почту всё время, пока квартира пустовала. Девушка удивилась не её напористости и тому, что приглашение на чай она делала уже тогда, когда женщина прошла мимо неё на кухню, а тому, что та не приходила раньше, дотерпев до вечера. Бел вела себя тихо, но в этом доме ничего никогда не происходило незамеченным. Видимо, действительно были какие-то неотложные дела.
- У меня внуки гостят. Старшая дочь в хорошую фирму устроилась работать, ей сейчас совсем не до этого, - словно прочитав мысли девушки, начала выкладывать информацию соседка. Изабел понимала, что это не столько извинение за поздний визит, сколько обязательная показательная программа под названием «У моей дочери прекрасная работа, прекрасная жизнь, муж, двое детей и такая чудесная мать». И тут же, будто в подтверждение мысленного недовольства Бел, продолжила: - Но ведь есть я! Уж неужели родная мать откажет своей кровиночке помочь с внуками? Конечно же нет, мне только в радость.