Ледяная вода сбивала дыхание, и я чуть не упустил возможность дотянуться до Ибби, когда её уже подхватило течение. Холод сковывал движения, но меня это мало волновало в тот момент, я был обязан превозмочь самого себя. С трудом я сумел выбраться с Изабел в моих руках на берег. Она была такой бледной и абсолютно неподвижной, что на мгновение я застыл от ужаса и совершенно ничего не мог сделать, совершенно ничем не мог помочь. А ведь я даже не знал, что эти чудовища с ней сделали. Я будто забыл всё, что знал и умел, и никак не мог прийти в себя.
Уложив Изабел на землю, рванул к машине, чтобы достать телефон и позвонить. Дрожащими от страха и холода, которого не чувствовал, руками пытался набрать номер.
- Господи, Кори, где же ты?! – Кажется, я кричал, хотя наверняка сказать нельзя. В этот миг я совершенно не контролировал себя, хотя еще несколько мгновений назад я был собран. Я помню лишь, что друг заверил, что прибудет совсем скоро. Я боялся лишь только того, что это «скоро» может оказаться слишком поздно.
Звонок занял какие-то секунды, но мне казалось, что я потерял вечность и отобрал это время у Изабел. Подбежал обратно к ней и попытался вспомнить всё, чему когда-то меня учили, но из-за отсутствия практики боялся, что не смогу сделать ничего. Куда подевалось моё хвалёное самообладание, где хладнокровность, выкованная в боях? Всё лопнуло, как мыльный пузырь, в тот момент, когда я понял, что Ибби не подаёт никаких признаков жизни. Наклонился к ней и пытался почувствовать или услышать её дыхание, хотя бы даже рваное и неровное, но хоть какое-нибудь. Но ничего, абсолютно ничего. Я попытался нащупать пульс у неё на шее, но он совершенно точно отсутствовал. Вены были пугающе набухшими и слишком тёмными на такой бледной коже.
Драгоценные секунды сгорали, и, казалось, я чувствовал, как из Изабел утекает жизнь. Нужно было срочно приступать к реанимации, и я попытался аккуратно стянуть с жены свитер, отяжелевший от впитавшейся в него воды. Необходимо было что-то тёплое, но все мои вещи промокли насквозь, а в машине уже не было моей сумки, которую я успел забросить домой до того, как поехал забрать Ибби. Ледяной мокрый свитер мешал и на суше под холодным ветром мог сделать только хуже. Избавившись от него, я вдруг обнаружил на майке, надетой под ним, странные тёмные пятна. Господи, девочка моя, что же эти сволочи с тобой сделали? Дрожащими руками приподнял край майки и увидел, как из раны на животе сочится кровь. Глаза стало жечь от накативших слёз, которые я не мог себе позволить. Мне даже нечем было зажать рану, но и бездействовать больше было нельзя. Сцепил кисти рук в замок и, поставив их на середину груди Изабел, уверенными движениями, но с абсолютно неуверенными мыслями я начал резкими и быстрыми толчками вдавливать грудную клетку, надеясь, что всё ещё не слишком поздно.
Раз, два, три, четыре… Милая моя, тебе нельзя сдаваться, никак нельзя… одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Чёрт, кровь из раны начала течь сильнее! Двадцать, двадцать один, двадцать два… Где же Кори? Я не смогу справиться один, мне так нужна помощь… двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.
Хотелось кричать от безысходности, потому что моих рук физически не хватало и зажать рану, и продолжить попытки спасения. Не было времени сомневаться, и я просто решил, что буду делать всё, что в моих силах, до приезда друга. Наклонился к лицу Ибби и, зажав рукой ей нос, сделал глубокий вдох в рот, испуганный тем, насколько ледяными были губы, наблюдая за тем, как приподнимается и опускается её грудная клетка. Дыхательные пути оказались свободны, значит, нужно было продолжать, чтобы Ибби сама смогла начать дышать. Я всё никак не мог даже подумать, что этого не произойдёт. Второй глубокий вдох, и я снова начинаю непрямой массаж сердца. Движение за движением, рывок за рывком, я будто вколачивал жизнь обратно в безжизненное тело, раскинувшееся передо мной. Вдох, ещё один. Неужели моих сил не хватит тебе помочь, любимая? А я ведь обещал о тебе позаботиться, я обещал…Снова толчки, считая которые вслух, я словно пытался успокоиться, отвлечься от страшных мыслей. Руки стали уставать, но я не останавливался. Совершенно сбился со счёта времени, но продолжал… продолжал… продолжал… Изабел так и лежала недвижимо передо мной, а я не мог её отпустить. Я не хотел. Я не собирался сдаваться. Ведь вместе с ней умер бы и я сам.
Я совсем не заметил, когда подъехала машина скорой помощи и Кори, крепко схватив меня за плечо, потянул в сторону, освобождая место себе, и, прикрикивая своим ребятам, раздавая указания, принялся сам за реанимацию, чертыхаясь от увиденной раны. Я был беспомощен, я сидел на холодной земле в абсолютно мокрой одежде, но не чувствовал ничего, кроме охватившего меня ужаса. Я не заметил, кто положил мне одеяло на плечи, чтобы я хоть немного отогрелся, это был кто-то из ребят. Слёзы жгли глаза, и я просто продолжал сидеть и неотрывно смотреть за тем, как рушится моя жизнь.