Когда мы вошли в дом и сняли пальто и перчатки, он заговорил:
– Ты должна перестать думать о призраках, Туки. Ты уже не та чудачка, которая похитила старину Баджи. Ты интеллигентный книжный червь, знающий тысячу способов приготовить рыбу.
– Спасибо, нинаабем[29], – поблагодарила я. – Но что, если? Что, если бы меня побеспокоил призрак?
Поллукс бросил на меня раздраженный взгляд, которого я так боялась, но потом смягчился:
– Будем считать, что это говорю не я, ладно? Так вот, если бы это когда-нибудь случилось, моя бабушка посоветовала бы поговорить с призраком, попросить его не беспокоить тебя, окурить место его появления шалфеем и можжевельником, оставить для него табаку, немного утешить беднягу, поладить с ним.
– О’кей, – отозвалась я. – Спасибо. Я собираюсь лечь спать пораньше.
Поллукс поцеловал меня в макушку и закрыл дверь спальни. Он знал, что иногда мне нужно уединение. Я разделась и голая забралась в нашу кровать королевских размеров с поролоновым матрасом и натянутым сверху наматрасником. С тщательно подобранными подушками из магазина уцененных товаров. С дешевыми белыми – ну, очень белыми – простынями и наволочками. Забираясь в нашу постель, я испытываю радость и облегчение человека, входящего в тайное измерение. Здесь я буду бесполезна. Мир может продолжать вертеться без меня. Здесь меня будет удерживать любовь.
И все же довольно часто в этом идеальном убежище мое сознание отказывается отключаться. Джеки, страдающая бессонницей, сказала мне, что и с ней случается то же самое. Она говорит, у нее повышенная бдительность, которая сопротивляется потере сознания. Я лежала без сна и думала о Флоре. Я окурю весь магазин. Отмечу привычный маршрут ее перемещений по нему. Мне казалось, что они подчиняются некой закономерности. В конце концов Поллукс зашел в спальню, залез под одеяло и сразу же отключился. Я не боролась с бессонницей. Я слушала, как дышит муж, пока он не погрузился в глубокий сон и не начал похрапывать, лежа рядом. Товарный поезд медленно тащился по лесу в конце бульвара. Перекликались совы, затявкала лиса. Люди проходили по улице, пьяно смеясь. Вдалеке послышались сирены. Порыв ветра заставил ветки белой канадской сосны зашуметь – мой любимый звук. Я начала чувствовать одинокую напряженность, дрожь бытия, переходящего в небытие. Наконец я забеспокоилась о деньгах, и мой мозг сдался.
Миигвечивигиижигад (День, когда мы выражаем благодарность)
Настал день нашего ежегодного делового совещания перед Днем благодарения и Рождеством. Мы собрали все стулья в магазине и уютно устроились, расставив их между стеллажами с книгами для молодых читателей. Наш закупщик Ник, всевидящий веб-гуру, компьютерщик и специалист по устранению неполадок подключился удаленно.
– Вот оно, снова, – произнес он.
– Звезда приближается с востока, – сказала Луиза.
– Денежная звезда, – добавила Асема.
– Наша судьбоносная звезда, – уточнила Джеки.
На Джеки была пара сережек в виде серебряных перышек, из тех, что мы продаем. Она сидела с серьезным, обескураживающим видом туземной женщины определенного возраста, занимающей руководящее положение. Обычно мы покрывали большую часть наших текущих расходов в течение года за счет продаж в рождественские праздники. Хотя бывали времена, трудные времена, когда нам это не удавалось.
– Пока мы катимся вниз, – сообщила Джеки.
– Потому что снег еще не выпал, – рассудила Асема. – Только снег заставляет миннесотцев тянуться за кошельками. Первый снег вызывает у них мини-панику.
– Ненавижу Рождество, – призналась я.
– Мы все так говорим. Но мы работаем в розничной торговле, – драматично вздохнула Пен, как это делает человек, уставший от жизни.
– Ты снова смотришь «Галактику», да? Опять рассталась с парнем? – бросила на нее острый взгляд Джеки.
– У него ничего не получилось, – вздохнула Пен.
– Невероятная текучесть кадров.
– Он остриг волосы и сбрил бороду.
– Давайте вернемся к Рождеству, – предложил Ник.
Он дал разумный подробный отчет обо всех значимых моментах, и отключился.
Все посмотрели на телефоны. Пен помахала рукой.
– Можем мы все работать сверхурочно? – спросила Джеки. – Грюн?
Грюна, друга Асемы, мы позвали на полставки в прошлое Рождество, но все сложилось так хорошо, что он перешел практически на полный рабочий день. Грюн – немецкий студент, приехавший сюда по программе обмена и влюбившийся в языки коренных народов. Он учится на преподавателя языка оджибве. Асему это одновременно и возмущает, и радует. Мы рассчитали наши часы работы. Единственное, чего мы опасались, так это того, что наш маленький магазинчик не сможет вместить всех клиентов во время ажиотажа. Но в то же самое время мы беспокоились, что посетителей у нас может оказаться меньше, чем обычно. Под конец мы перестали волноваться и съели печенье, которое принесла Джеки. Овсяное с изюмом. Мы пили теплый сидр, обсуждали наш сложный протокол почтовых отправлений и даже договорились поставить еще один стол для упаковки подарков, хотя он мог заблокировать дверь в туалет. Потом завязался долгий спор о том, сможем ли мы использовать детскую игровую зону для хранения книг.