========== Глава 22 ==========
Даже получая психологическое образование, Мирабель не знала ответа на вопрос о том, почему её муж, десять лет проживший в застенках и питавшийся объедками, кулинарил так, что попытки съесть его сытные произведения искусства больше напоминали борьбу. Но вот начиналось всё по привычной схеме: сыр в бортике, новизна, «Ого какая пицца»… Наивные родственники.
– Мы так и не придумали, чем запивать это изобилие, чтобы оно переварилось, – Эдна с тяжёлым вздохом облокотилась на спинку стула. Пицца была вкусной, очень и очень вкусной, но попадая в желудок, превращалась в подобие уничтожившего динозавров астероида.
– Я предположила, что спиртовым антисептиком, но тогда возрастает риск смерти, – хихикнула Ирен, – Но у вас же всё равно сиеста, так?
– Нет, – сразу же пресекла попытки лени Алма, – Община нуждается в нас.
– Пицца Вашего сына является довольно веской причиной для сна, – француженка сладко потянулась, – Лично я не против вздремнуть.
Абуэла перевела взгляд на Эдну. Та покачала головой:
– Я пыталась приспособить её к труду, но, боюсь, что это невозможно. Кулинарить Ирен точно не умеет.
– Ну не. Я могу сделать сэндвич с яйцом, лососем и авокадо! – воспротивилась диагнозу студентка по обмену.
– А, это когда мы потом сковородку выбросили? – припомнил Бруно.
– Но сэндвич удался, – скрестила руки на груди Ирен.
– Ладно, сэндвич вне критики, – не стал спорить предсказатель.
– Раз такое дело, – поднял руку Камило, – Мне бы пригодилась помощь с детьми. А то меня одного на них уже не хватает.
– И давно тебя на них не хватает? – скептически приподняла бровь Алма.
– Так это, – замахал руками лицедей, – Два дня их не видел. подросли, поди. Да и надоедают им одни и те же истории. И у меня всего пара глаз. А Умбра вчера уверяла, что её тётя Ирен сказочница хоть куда.
– А тётю Ирен кто-нибудь спросит, хочет она работать или нет? – проворчала француженка.
– Не будешь возникать – приготовлю плов, – отозвался со своего места Виджай.
– Плов, радость моя! – оживилась француженка, вскакивая, – Что там? Мелкие? Да вообще не проблема!
– К слову о помощи, – кашлянула Алма, – Я собиралась подготовить кукурузу для сушки.
– Это я умею, – назвалась Эдна. Бруно с некоторым испугом взглянул на обеих женщин, каждую из которых мог бы назвать своей матерью, но, вроде бы, ночь в одной комнате и пицца усмирили их боевой пыл.
– Если позволите, у нас с Виджаем появилась потрясающая идея, – взяла слово Исабела, – Он привёз лотосы, говорит, они очень красиво цветут. Мне бы хотелось сделать небольшой пруд с мостиком, и я бы посадила рядом и другие водолюбивые растения. И беседку для вьюнков. А по ночам можно будет любоваться… напомни, как он называется?
– Ночной жасмин. Никантес, – кивнул ей индус.
– Идея хорошая, – одобрила Алма, – Да и красиво. Может, соседям понравится, будут брать ростки. Беседка тоже пригодится.
– Только потребуется обеспечить приток воды, – чуть подумав, заметил Паоло.
– Можно покопать неподалёку от колодца, – предложил Мариано, – Там должны быть ещё ключи. И будет маленький ручеёк, который течёт себе до вашего пруда. Могу даже сделать декоративную водяную мельничку… То есть это не Бог весть что, но девочкам точно понравится.
– Я помогу, – вызвался Бруно, и в глазах мужа Долорес появилась просто громадная признательность.
– Ну а если вам вдруг понадобится выкопать огромную яму, утрамбовать её, насыпать кучу щебня и просто разложить высокоэстетичные глыбы, это, пожалуй, ко мне, – довольно пробасила Луиза, и семья обменялась улыбками.
Столь важное распределение обязанностей немного прервал стук в дверь.
– Это ко мне, – безошибочно определила Долорес, шустро и практически бесшумно выходя к посетительнице, – Добрый день, сеньора Фернандес. Прошу, проходите. Заказ готов. Сейчас принесу.
– Давай я схо… – начал было Мариано, но жена мягко коснулась его плеча:
– Не нужно. Я сама.
Мирабель обратила внимание на то что жест был совсем мягким, почти поглаживающим, полным нежности. Значит, положение из семьи не было столь плачевным. Ох, поскорее бы вечер, поговорить с Долли в тишине насчёт метки. Почему-то это пугало и саму обладательницу тёмного дара.
– Добрый день. Прошу прощения, если явилась раньше времени, – в помещение вошла сухопарая женщина в кружевном платье цвета горького шоколада, – Просто по этой жаре… Всем добрый день. Здравствуйте, Бруно, Мирабель, и…
– Здравствуйте, я Умбра, – откликнулась девочка, поняв, что смотрят на неё.
– И Умбра, – женщина с тугим пучком на голове раскрыла веер, обмахиваясь им, – Антонио, придёшь сегодня? Адан хотел показать тебе, как ухаживать за лошадиными суставами… О, привет, Парс, мой славный котик.
Мирабель быль почувствовал некоторое облегчение от этого визита. Мартина Фернандес была не из тех людей, которые сплетничают направо и налево. Если на то пошло, её, как и её мужа-ветеринара, гораздо больше интересовали не люди, а животные. Вот если бы Мадригали привезли верблюда – тогда да, можно было бы наведаться и не по делу.
Уго, знающий, где можно поживиться, с усилием оторвал полный пиццы живот от пола, топая к сеньоре Фернандес.
– А тебе не хватит? – наклонившись, та прощупала рёбра животного, – Ладно, только одно печенье, не больше.
– Что скажешь? – шепнула дочери Мирабель, кивая на тень Мартины.
– Зигзаги, – также негромко ответил Умбра, – Но красиво.
Неуживчивость и спокойствие, легко расшифровала посыл её мать. У Умбры красивые тени и исходили из одной эталонной – той, что принадлежала Бруно. Так что, если девочка считала чью-то тень красивой, значит, и сам человек был ей симпатичен.
С Лучиано вот точно не прокатило. Его, конечно, и след простыл, но что-то подсказывало Мирабель, что этот искатель скандалов решит явиться в наименее подходящий момент. Хорошо бы в ближайшие дни у него было побольше работы в кузнице.
– Я тогда с вами пойду, – тем временем ответил гостье Антонио, заметив, что Долорес как раз вернулась с обрезом полупрозрачной ткани.
– Замечательно, – проверив работу на просвет, Мартина сделала вежливый книксен, – Благослови Господь твои руки, Долли. А тот, что пошире…
– Закончу сегодня-завтра, – речь Долорес была похожа на тихий лесной ручей.
– Отлично, тогда я не буду тебя отрывать – открыв тканевый кошелёчек, Мартина быстро рассчиталась, – Идём, Антонио? Всем хорошего дня.
– Вот это воспитание, – восхитилась Ирен, – Даже если ей, по факту, пофиг… Камило, либо мы идём, либо я засыпаю на стуле и ты тащишь меня, словно мешок картошки.
– Всё, всё, идём, ладно, – вскочил лицедей, – Хотя бы растрясём эту убийственно вкусную пиццу.
***
– У вас восхитительный городок. И с местом повезло, – заметила Ирен, едва они преодолели двор и вышли на дорожку, ведущую к центральной площади, – Прямо замершее начало шестидесятых, хоть кино снимай… А ты знаешь, что если не застёгивать три верхние пуговки на блузке, глаза можно не красить?
– Я туда не смотрел! – возмутился лицедей, стремительно покраснев.
– Да? Прости. Мои французские инстинкты.
– А ты много где была? – перевёл тему Камило. Новая знакомая изумляла его видом и манерой поведения, и, несмотря на то, что они были примерно одного возраста, парень всё же боялся ляпнуть что-то не то.
– Ага, мотались с отцом, пока тут не осели. Он там, где деньги. Если находит их источник то сидит и пьёт их, как клещ. А потом отваливается и катится дальше… Забей. Скажи лучше, как тебе досталась роль няньки.
– Несерьёзный, – пробурчал Камило, – Вроде вырос, а сам дурака валяю.
– Ну, между прочим, когда я ездила в детстве в Йеллоустоун, это такой заповедник, нам рассказывали, что у них жил здоровенный рыжий кобелина, который ни дня в жизни не охотился. Но зато он воспитывал щенков, и гид сказал, что это не менее важно. Ему даже еду приносили.