– Чем? На выпас этого дурака вывести? – не считаясь с чувствами ухажёра, указала себе за спину француженка, – Идите. Утрясём.
– Поразительно, – пробормотал юный художник, спускаясь обратно в свою комнату, – Мариано был прав, здесь не бывает скучно… Что-то хотели, сеньор Виджай?
– На самом деле, да, – и не подумал упираться гость, – Это очень… важное дело, только ты можешь мне помочь.
– Да? – Адриан замер у двери, – Раз так, с радостью помогу. Это… Подарок?
Индус кратко кивнул.
– Для прекрасной дамы? – осмелев, улыбнулся подросток.
– Как в воду глядишь.
– И заплатите?
– Вот это, – Виджай не без гордости хлопнул его по плечу, – Был самый важный вопрос, юноша.
– Madre de Dios, сеньор Виджай, я же пошутил!
– А я – ни сколько, – взгляд индуса стал решительным, – Если позволишь, мне бы хотелось поговорить без свидетелей.
– Конечно, – молодой художник открыл комнату, пропуская заказчика вперёд, – Сделаю всё, что в моих силах.
***
Бруно проснулся от легчайшего прикосновения: жена гладила его по кудрям самыми кончиками пальцев:
– Как самочувствие, выпивоха?
– Голова трещит, – честно признался ей Бруно. Осторожно пошевелился, и с одеяла потихоньку стало кочевать верное крысиное семейство, – Понятия не имею, что у Лучиано за поставщик, но этой бадягой только коней валить. Я даже не помню, что вчера было, когда я пришёл.
– Ну, – Мирабель повернула голову мужа к себе, уложив на грудь, – Мой герой-любовник пришёл своим ходом, но заснул, едва раздевшись. Я не стала тебя будить. Только помогла рубашку снять, ты не сладил с одним рукавом.
– Стыдно-то как… – простонал Бруно, уткнувшись ей в плечо.
– Ой, да брось.
– Мирабель.
– Что?
– Люблю тебя, mi locura.
– Вот так неожиданность. С чего бы это?.. Не вздумай, скоро дочь проснётся! – увидев, что муж пододвигается, обладательница тёмного дара упёрла колено в его живот, но не угадала: предсказателю хотелось поцелуев.
Этот язык нежности запал в душу Бруно ещё со времён свадьбы Долорес, в момент, когда двое спрятавшихся в погребе позволили запретам исчезнуть. После их первой ночи предсказатель, будет уверенным, что где-то напортачил, целовал наречённую жену то в щёку, то в плечико, будто бы извиняясь за некий проступок. Поначалу обладательница тёмного тара пробовала отвечать ему тем же, но быстро перестала, увидев недоумение в оливковых глазах. Бруно не просила ответа: он просто ласкал и щекотал её, изучая другое, нежное и податливое тело.
– Давно не было, – Мирабель прищурилась, позволяя целовать шею и плечи.
– Я соскучился.
– Ох, и не говори. Совсем не видимся. Всё эти родственники.
– И дети.
– Да-да. Никакого покоя. Даже ночью мужа не вижу: он на посиделках с врагом детства.
– Дальше будет только хуже, – вернувшись к лицу, Бруно чмокнул её в нос, – Сегодня я, Лучиано и девочки идём к Ребекке.
– Всё печальнее и печальнее, – с нарочито прискорбным видом покачала головой Мирабель. Хохотнув, предсказатель коснулся её губ:
– В следующий раз снимем бунгало на пляже, как нормально люди. И нечего выпендриваться в стиле волшебных Мадригалей.
– Вот именно.
– Эй, вы двое! Уже проснулись? – донёсся до верхотуры комнаты голос Ирен. Услышав это, Мирабель несильно отпихнула мужа, чтобы встать. Серая орда тут же принялась кочевать на нагретое место, толкаясь и попискивая. Втиснувшись в футболку и джинсы, обладательница тёмного дара вышла к лестнице:
– Что стряслось? Ты не встаёшь так рано.
– А, доброе утро, – махнула ей подруга, – Ты не поверишь. Спускайся, покажу.
В отличие от Виджая, Мирабель не потребовалось гадать, кто перед ней.
– Камило?
– Вот так дела, – подоспевший следом Бруно поправил сбившееся от спуска пончо, – Неужто Умбра наколдовала?
– Я просто хотела спросить, могу ли я разбудить маленькую, но боюсь, как бы она не огорчилась, – призналась Ирен, – Пусть это и всего лишь недоразумение.
В итоге будить ребёнка отправилась целая делегация взрослых. Увидев единорога, Умбра потрясённо пробормотала «Мне очень жаль!», и, коснувшись ладошкой белой шкуры, кивнула, чтобы лицедей попробовал снова. На этот раз превращение удалось, и Камило с немалым облегчением встал на ноги, ощупывая голову и тело:
– Вот, так будет привычнее. Спасибо, золотко.
– Конечно, заранее ты не репетировал, да? – выгнула бровь Мирабель, доставая сменную одежду для дочери.
– Конечно же нет, – пожал плечами лицедей, – Но было забавно. Плюс, проверили магию маленькой.
– Если обошлось, и меня не будут ругать, – очень тихо начала Умбра, – Мы пойдём за Эдной?
– Даже не думай себя винить, – Ирен взъерошила волосы девочки, – Это целиком и полностью вина дяди Камило, да, дядя Камило?
– Да всё же нормально, – крайне удивившись, захлопал ресницами старший сын Пеппы, – Умбрита, золотко, не бери в голову, это просто я дурачок. А ты умница, спасибо что расколдовала.
Девочка кивнула, но без улыбки.
– Эй, – Бруно положил перед дочерью её любимую сумочку, – Мы сегодня идём к тёте Ребекке, помнишь? Вместе Руфитой. Не дело сокрушаться, особенно когда всё снова хорошо.
– О, точно! – к немалому облегчению взрослых, маленькая повелительница теней шустро вскочила, надевая туфельки, – А пока испытание портала!
– В следующий раз предупреждай, а то так и останешься есть сено, – пожурила кузена Мирабель.
– И этим кормят волшебных животных? – с нарочитым возмущением протянул Камило, – Зато сюрприз того стоил. Я прямо чувствую, как твоя подруга начинает оттаивать.
– Вот же дуралей, – фыркнула обладательница тёмного дара, – Надежда умирает последней.
***
– Рэгдолл? – озадачено повторил новое слово Адриан.
– Ты ведь умеешь рисовать котят? – с надеждой спросил Виджай, – Только этот немного не такой, как ты привык видеть в Энканто. У рэгдолла округлая мордашка, он пушистый, белый с коричневым, и спокойный как Будда во время медитации. Мне очень нужно.
– Раз так, обещаю постараться как следует, – закрепив лист бумаги на мольберте, молодой художник набросал силуэт сидящего котёнка, – Что-то вроде того?
– Ещё пушистее, и мех мягкий, как облачко.
– Понял, – мальчик занялся шубкой зверька, – Поможете мне смешать цвета, пока я рисую шерсть?
– Видимо, придётся, иначе не успеем до завтрака, – взяв палитру, Виджай принялся разглядывать кирпичики акварели, – Надеюсь, ей понравится.
– Этот будет самый ласковый и нежный котёнок во всём Энканто, – заверил индуса Адриан, – Я это чувствую. Со вчера появилось ощущение. Будто внутри… что-то отзывается, когда я рисую. И когда готов силуэт, я уже знаю, каким будет зверёк. И с Виолой знал, она послушная, но чуток пугливая. Надеюсь, сеньор Столедо не будет её обижать.
– Я бы не стал, учитывая, сколько денег он за неё отдал, – Виджай разместил палитру на вытянутых руках, размышляя, не добавить ли немного красного в коричневый, – Как спалось на новом месте? Запомнил, что снилось?
Адриан недоуменно взглянул на собеседника через плечо:
– А надо было?
– Не бери в голову, просто глупая примета. Слышал в одном из семейных домов, где я вырос.
– «Семейный дом»?
– Да. Это место, где сироты получают навыки для полноценной жизни в обществе. Я там язык подучил, а ещё смог найти работу, когда мне исполнилось восемнадцать.
– Ваши приёмные родители, наверное, скучают по Вам.
– Родители? Нет-нет, это были социальные работники, семейная пара. Думаю, их уже и в живых-то нет, – решив всё же добавить красного, индус снова принялся за смешивание цветов, – Мы не были близки. У них и без меня было ещё десять потеряшек, в том числе и маленькие. Маленьким всегда нужно больше внимания. Как только появлялся кто-то помладше, как правило, уходил кто-то из старших. Так настало и моё время.
– Звучит очень грустно, – заметил Адриан, забирая у него палитру и следя за тем, где, по мнению заказчика, нужно разместить цветовые пятна.