– Не-не, молодец, что предложила, – широко улыбнулась француженка, – Так и есть. Маленькая идея.
– Только сеньориты? – уточнила Алма.
– Нет, все вместе.
– Но это же неприлично.
– Но мы же не голые, – не собиралась сдаваться без боя Ирен. Подёрнутые катарактой глаза обратились к Долорес. Та неловко улыбнулась:
– Хорошая одежда. Может, будет немного непривычно, но удобно. Я примерила тот, что предназначался мне. Выглядит… красиво.
– Красиво, значит, – глава семейства будто проверила это слово со всех сторон, выискивая скрытый смысл, – Чую, это что-то наподобие… как это варварство зовётся?
– Шорты, – не без удовольствия подсказала Мирабель.
– Да, они. Или ещё хуже?.. Долорес?
Обладательница острого слуха с невинным видом отвела глаза в сторону, будто спрашивали кого угодно, только не её.
– Не волнуйся, старушка, – Эдна похлопала абуэлу по руке, – Я всегда рядом, чтобы налить тебе валерьянки. Эта современная молодёжь совсем от рук отбилась.
– Именно. Пока вот этот – самый приличный и воспитанный, пусть мы только и познакомились, – узловатый палец указал на Нубе, который успел наесться и теперь мирно дремал на коленях Исабелы, – Мои дорогие, шутки и отдых, это, конечно, хорошо, но общине помогать тоже необходимо. Адриан, сегодня начнётся и твоя практика. Столедо наверняка успел растрезвонить о твоих художественных способностях, видит Бог, у него язык что ботало, так что придётся поработать.
Подросток кивнул.
– Я помогу тебе, – пообещал Антонио, – Вроде у сеньора Фернандеса сегодня тихо.
Молодой художник робко улыбнулся ему в ответ.
– Местные модницы спустят с меня шкуру, если я не скопирую для них лекала вещей из внешнего мира, – внезапно заявил Феликс, – Вчера в лавку заходили и осторожно так выспрашивали, а нельзя ли примерить что-нибудь эдакое. А мне и сказать нечего. Пеппа, mi amor, поможешь, если Ирен не будет возражать против того, чтобы мы одолжили на время её вещи?
– Ух ты, – широко улыбнулась француженка, – Не терпится увидеть ещё больше сеньорит в брюках и блузках!
– Видимо, я пойду с вами, вдруг кто соблазнится и на обувь, – резонно заметил Виджай.
– Да и моему станку скучать не придётся, – усмехнулась Долорес, – Ткань понадобится.
– Раз так, и растения сами не вырастут, разве что с чьей-то помощью, – повела пальцами в воздухе Иса, – Однако, денёк выдастся весьма насыщенный. По итогам мы определённо заслужим поход на речку. Мими, ты с нами?
– Конечно, у меня с собой восхитительный бикини цвета афганской бирюзы как раз на такой случай.
– Я говорила о шитье, на этот ответ мне тоже нравится, – улыбнулась повелительница растений.
– Дорогой, – Мирабель повернулась к Бруно. Тот кивнул:
– Умбрита на мне.
– Когда вернётесь с практики Руфы, – Алма сделала паузу, что-то обдумывая, – Мы должны узнать о даре Умбры как можно больше. Стоит попробовать и другие… сочетания.
– Теневые комбо, – предложила название Ирен.
– Мы с Долли сегодня дома, можешь попрактиковаться с кем-то из нас, – погладила внучку по волосам Джульетта.
– Хочу с тобой, – тут же прилипла к целительнице Умбра.
– Хорошо, – умиротворённо кивнула Алма, – Если всех всё устраивает, предлагаю не затягивать.
Когда завтрак закончился, Мирабель подала бабушке знак. Та указала глазами в сторону галереи. Чтобы не ходить далеко, они заглянули в детскую. Оказавшись там, абуэла вспомнила, как застукала Бруно и его племянницу прямо тут, в обнимку, только что отбившихся от Вишнёвой тени. Тварь, лёгкая на помине, материализовалась на плечах Мирабель: судя по всему, её хозяйка волновалась.
– Что стряслось, mi vida? – глава семейства села на стул, а её внучка – на одну из кроватей.
– Я знаю, что дар Умбриты… выбивается на фоне других, и, как выяснилось, способен сочетаться с чужой магией, но я прошу, – карие глаза отразили внутренний огонь своей обладательницы, впервые появившийся через некоторое время после того, как в ней вспыхнули запретные чувства восемь лет назад, – Не дави на мою дочь.
– Дар истощает её, как и отца? – посерьёзнела Алма.
– Нет, мы пока не заметили ничего такого, но он… Нестабилен, – Мирабель свела и развела сложенные домиком пальцы обеих рук, – Ночью она заколдовала Камило, да так, что он не смог обернуться человеком без помощи. Мы подали это как шутку, забавный случай, Умбрита не показывает этого, но на самом деле она расстроилась. Как и когда обожглась от тени Руфы. Ей всего пять, а с приездом сюда моя дочь получила целый набор способностей.
– Я понимаю, – ответила внучке Алма, – Многовато для одного ребёнка.
– Вот и я о том. Я представляю, какую пользу общине это может принести, но прошу не давить на неё.
Абуэла двинула губами, а затем с расстановкой произнесла:
– Скажи… Ты бы хотела, чтобы твоя дочь была… Обычным ребёнком?
Мирабель даже выпрямила спину:
– Обычным?
– Да. Наверняка снаружи таким детям легче.
– Не пойми меня неправильно, – Мирабель встала, – Но я учу свою дочь пользоваться даром в первую очередь во благо ей самой. Она читает тени. Читает людей. Это очень полезно во внешнем мире. Допустим, помощь другим её не истощает, это хорошо, но я не хочу, чтобы Умбрита забывала о себе, как делала когда-то я, пытаясь сначала подстроиться под волшебную семью, а позже отпихивая от себя Вишнёвую тень.
– Нельзя жить только для себя, это противоречит самой сути наших даров.
– Ты помнишь, что случилось, когда мы забыли о себе. Все мы. Если магия правильных Мадригалей сложная, то чего уж говорить о нашей, магии моей и моей дочери.
Обе замокли. Разговор не вязался, уходя в неведомые высокие материи.
– Она… – прервав тишину, Алма указала на призрачную тайру, – Никогда не говорила тебе, откуда и с какой целью пришла?
– А твоя свеча? – внучка усмехнулась, но в этом не чувствовалось превосходства, –Нет. Но я видела её воспоминания. Вишнёвая тень очень хотела, чтобы её хозяином стал дедушка Педро, но, к сожалению, не успела.
– Что? – было видно, что абуэла опешила.
– Да. Тогда, родись у вас ещё дети, светлый и тёмный дары существовали бы вместе. А в итоге, – молодая женщина пожала плечами, – Стало вот так.
– Ты уверена? – Алма не восприняла информацию в штыки, но, переспрашивая, словно отыскивала для себя время на раздумья.
– Абсолютно. Её намерения чёткие, – обладательница тёмного дара коснулась призрачного меха, – В этом плане Вишнёвая тень всё равно что животное. Они хотят всем сердцем, без полумер.
– Ясно. Тогда, – абуэла опёрлась на трость, вставая, – Ваши дети унаследуют и дары свечи, и дары теней?
– Умбра носит дар по моей линии.
– Я говорю не о ней. А о тех, что появятся потом.
– Пф, – Мирабель, хоть и привыкшая к стереотипам, не сразу поняла, как на это реагировать, – Нам и Умбриты по брови хватает.
– Мало ли кого вам хватает. Природу не обманешь.
– И очень даже можно, я принимаю противозачаточные.
– Что это? – повела головой абуэла.
– Хитрое изобретение человечества, позволяющее держать рождаемость под контролем.
– Ага, – глава семейства потёрла подбородок, – Скажи-ка мне, mi vida, сколько сейчас людей? Вообще.
– Кажется, семь миллиардов, – согласно припомнила Мирабель.
– Вот незадача. Это довольно много, кажется, ваши противозачаточные не справляются.
– Просто не все их принимают, – не собиралась идти на компромисс Мирабель, – Там чётко расписано по дням, как принимать. Ничего сложного. Соверш…
Внезапная мысль прошлась по ней как паровой каток. Дни. Курс.
– Что такое? – увидев её реакцию, насторожилась Алма.
– Кое-что вспомнила. Позже поговорим, – махнув рукой, Мирабель быстрым шагом направилась в их общую с Бруно комнату.
Упаковка противозачаточных, подобно многим коробкам с лекарствами, изнутри была обёрнута в длиннющую инструкцию, цепляющуюся за что ни попадя. На каком-то этапе Мирабель достало запихивать кусок целлюлозы в исконную обитель, и она научилась не доставать блистер и выжимать из него таблетки наощупь. Ничего сложного, совершенно. Например, если на дворе пятница, высчитываешь справа налево третью. Хозяйка упаковки шла снизу: сосчитала третью – выдавила и вперёд. Вот только ближе к концу августа Эдна не передвинула календарь на кухне. Мирабель, решившая, что проспала в университет, готовила завтрак, традиционно отбиваясь от Бруно лопаточкой. Даже как наяву услышала его «Милая, сегодня суббота».