Девушка несколько секунд молча думала, потом схватила меня за руку и увлекла в какой-то — коридор. Мы долго плутали с ней по темным лестницам.
— Меня зовут Леннада, — тараторила она. — Уже месяц, как мне разрешено выходить замуж. Но я еще не знаю, за кого. Ко мне сватался один кавалер, но он такой старый! Вот за тебя бы я пошла — ты парень что надо. Посватайся ко мне, а?
Она оглянулась, сказала «тс-с-с…» и, вдруг обхватив меня за голову, пригнула вниз и поцеловала в губы.
— Подожди!
Она заглянула за тяжелую портьеру, потом поманила меня.
— Иди! — и подтолкнула в спину.
Я шагнул за портьеру и увидел Ганелону. Она стояла в длинном золотом платье среди зеркал, и три девушки поправляли на ней наряд.
— Да будет тень Креста над тобою, принцесса! — сказал я громко.
Она увидела меня в зеркале и стремительно обернулась. Честное слово, в этот момент глаза ее засияли, как два изумруда!
— Я рада видеть тебя, кавалер. Ты приехал вовремя и еще можешь принять участие в схватках. Ты уже вонзил свой вымпел Соискателя на Ристалище?
— Увы, принцесса, это можно делать только конному кавалеру. Но если я усядусь на своего коня, он сдохнет, не доехав до ворот…
Принцесса — хлопнула в ладоши, и тотчас рядом появился мужчина.
— Илия, я поручаю тебе кавалера Алексея. Отведи его к себе, накорми, покажи лошадей. Словом, сделай для него все, как сделал бы для меня. Да, а как ты прошел сюда, Алексей?
— Меня привела Леннада. Очень милая и бойкая девушка. Кто она такая?
— Она тебе понравилась? — принцесса лукаво улыбнулась.
— Скорее это я понравился ей. По-моему, она попробовала объясниться мне в любви.
Принцесса окинула меня быстрым взглядом.
— Ты делаешь успехи! — Она обернулась к своим девушкам. — Спасибо вам, вы свободны. Тебе, наверно, многие объясняются в любви — там, дома?
Я смутился.
— Нет, не многие… одна…
— Всего одна? И давно это было? Кто она? Я молчал, не зная, что сказать.
— Понимаешь, Алексей, у нас на Изумрудной есть тонкости, которых ты не знаешь. Ты, конечно, слышал, что женщин у нас мало и живут они недолго. Поэтому спрос большой и девушки могут выбирать — все, кроме принцесс… И если девушка соглашается выйти замуж — уже от этого мужчина счастлив. Не надо никакой любви — сам факт согласия способен осчастливить мужчину. Но если, кроме согласия, девушка даст понять, что ее избранник мил ей, — это уже вершина блаженства. Поэтому у нас не так, как на Земле: девушки первыми признаются в любви… или просто дают согласие.
В это время за окном раздался чей-то вопль, а потом донеслись крики возбужденных людей.
— Что случилось? — нахмурилась Ганелона.
Я поспешил к окну. Сердце у меня замерло в предчувствии неприятностей. Внизу, у входа во дворец, смирненько стоял Петрович, держа Росинанта за узду, а у его ног, испуская громкие стоны, лежал кавалер. Вокруг них быстро сгущалась толпа.
— Илия, быстро прекрати все, — приказала Ганелона.
Вскоре я увидел, как тот вышел на крыльцо.
— Благородные кавалеры! — зычно крикнул он. — Принцесса начинает прием Соискателей. Благоволите пройти во дворец!
— Что ты тут натворил? — спросил я Петровича, когда мы с ним остались одни. — Неужели ты посмел ударить этого кавалера?
Оказывается, пока я плутал по дворцу, кавалеры, которым мое появление в качестве Соискателя явно пришлось не по душе, решили выместить свое раздражение на Петровиче. Они стали издеваться над ним и над бедной неповинной лошадью — причем с одинаковым результатом, поскольку ни Росинант, ни робот никак на все их слова не реагировали. Пока кавалеры высказывались насчет одинакового цвета зубов у Петровича и лошади, все было ничего. Но тут кто-то случайно задал Петровичу прямой вопрос — куда подевался его хозяин. Робот, как и положено примерному механизму, ответил, что его хозяин пошел к принцессе. Тут кавалеры возмутились всерьез, потому что они дожидались приема с утра. Последовали новые вопросы, и ответы еще больше накалили атмосферу. Отвечал Петрович со свойственным ему равнодушием, чем совсем вывел кавалеров из себя. Наконец один из них, самый здоровенный и самый крикливый, задал Петровичу на свою беду еще один прямой вопрос: «Ты что же, меня кретином считаешь?» — на что Петрович вынужден был ответить с предельной точностью, хотя и вежливо. Тогда кавалер размахнулся и…
— Кавалеры так и рвались в драку. Их надо было как-то остановить. Поэтому я не стал увертываться от удара, а сам подставил ему голову…