Надо сказать, что пока нас вели по многочисленным коридорам, я успел заметить множество знаков и свидетельств присутствия здесь коммунистов. Всё, что могло хоть как-то напоминать о прошлых временах было старательно снято и уничтожено: на многих дверях угадывались следы от изображений двуглавых орлов и прочих знаках старого режима. Кажется, революционеры вновь взялись за старое.
- Мы пришли, - произнёс один из наших конвоиров, вырывая меня из раздумий. Мы стояли у дверей, ведущий в какой-то зал или приёмный кабинет. - Владимир Ильич готов вас принять, - и не дожидаясь ответа и не давая времени подготовиться, боец решительно толкнул дверь и отошёл в сторону, давая нам проход.
Ну что ж, посмотрим, кто это там у нас воскрес.
Глава 16
Рабочий кабинет вождя революции вполне соответствовал моим тайным ожиданиям. Это было небольшое и довольно-таки уютное помещение, настраивающее на деловой лад: шкафы с многочисленными полками, заставленные массивными книгами, небольшой бюст Карла Маркса, притаившийся в углу кабинета за разросшимся фикусом, мягкий персидский ковёр на полу и массивный стол недалеко от окна. Здесь не было ничего лишнего: никаких излишеств и признаков роскоши, но и пустынным помещение не выглядело. Всё было оформлено в умеренно-аскетичном стиле. Это многое говорило о хозяине кабинета.
- Здравствуйте, товарищи! Не стойте на пороге, проходите. Ходоки из народа - всегда желанные гости.
У стола, приветливо улыбаясь, стоял тот, чьё возвращение так взбаламутило многих людей. Я ведь его даже не сразу и заметил, разглядывая убранство кабинета. Но теперь мой взор оказался буквально прикован к этому человеку, изменившему когда-то историю и повлиявшему на само развитие человеческой цивилизации. К добру или худу - это вопрос дискуссионный, но сам факт неоспорим. Перед нами воплоти стояла воистину легендарная личность.
Ну или отлично проработанный персонаж, если вспомнить об искусственности нашего мира - тут уж как посмотреть.
Это был человек невысокого роста, с узнаваемым лицом и озорной улыбкой. Одет он был в старомодно выглядевший костюм, который, тем не менее, отлично вписывался в окружающую обстановку. Владимир Ильич покачивался на носках и с нескрываемым интересом разглядывал нашу компанию. Кровавые отблески неба за стёклами окон переливались на его лысине, придавая его фигуре вид мистический и даже пугающий.
- Приветствую вас, - уважительно кивнул я, проходя внутрь. Мои соратники также не стали отставать и последовали за мной. Двери за нашими спинами со зловещим стуком закрылись, отрезав нам путь к отступлению. Красноармейцы остались снаружи, взяв на себя функцию почётной охраны.
Кстати говоря, у нас даже оружие не забрали, что меня весьма удивляло. Всё же мы остались наедине с их начальством. Удивление продлилось ровно до того момента, как я пристальнее вгляделся в Ильича.
С момента моей смерти и последующего за ней поднятия в виде нежити я успел многое "пережить". Прошло не так уж и много времени, но событий этих хватило бы ни на одну жизнь. Я многое узнал о мире и его истинных реалиях, но некоторые вещи до сих пор были для меня непривычны.
Смысла нас разоружать попросту не было - мы не смогли бы навредить Ленину при всём желании. Вместо его уровня я видел лишь вопросительные знаки, что ясно говорили о той пропасти в силе, что разделяла нас. Прошли те времена, когда у власти могли находиться люди, не обладающие внушительным могуществом. Но даже так я, мертвец, ощущал ту ауру силы и власти, что окружала это на первый взгляд невзрачное существо. Пронзительный взгляд этого матёрого революционера, казалось, смотрел мне прямо в душу. Неукротимая воля этого гиганта ощутимо давила на мои плечи. И судя по виду моих напарников, они чувствовали то же самое.
- Может, хватит? - первым не выдержал Аврелий.
- Конечно, прошу меня простить, - притворно спохватился Владимир Ильич. Неприятные чувства пропали, словно их и не было. - Присаживайтесь, товарищи. В ногах правды нет. Как я понимаю, нам предстоит обсудить множество архиважных вопросов. А это может затянуться, - и он с видом радушного хозяина указал на стол и стулья, окружавшие его. После чего первый и сел, подавая нам пример.
Почему-то первое, что удивило меня - это его речь. Я осознал, что ожидал услышать картавость, но её не было. Нет, говор апологета Коммунизма имел свои особенности. Он выговаривал букву "р" как-то по-особенному мягко, но всё же достаточно чисто. Назвать это картавостью было сложно. Интересно, это один из многих мифов, окружающих эту монументальную фигуру, или же воскрешение из мёртвых пофиксило этот баг великого оратора?