— Ох… — только и выдохнула она, вспоминая роковые события ночи. Она вправду больше не в подземелье Арены! Не во власти Маскарона! — Эльдар? — тревожно спросила она, увидев помятую пустую койку по соседству.
— Не волнуйтесь за это живучее ползучее, — отмахнулся профессор Белозор, продолжая разглядывать ее венец. Он постукал костяшкой пальца по черному алмазу. — Дорогая вещица. Я таких богатств еще в руках не держал. — Он повернулся к Майе. — Я отправил Эльдара в башню, переодеться и привести себя в порядок. Едва вытолкал отсюда. Сказал, что вместо того, чтобы на вас голодно глазеть, лучше бы позаботился о своем человеческом виде.
— Значит, ему лучше, — выдохнула Майя. Раз профессор Белозор так легко его отпустил, с Эльдаром все хорошо. Она смерила учителя пристальным взглядом. — Вы знали? Знали, что он задумал в одиночку отправиться к Маскарону? Знали, что он травил себя ядом Вуивра?
— Он рассказал мне незадолго, как отправиться в подземелье, — кивнул лекарь, возвращая ей венец. — Я считал этот план слишком безрассудным. Но вы же знаете Эльдара. Ему если что-то в голову взбредет, так его ни полчище орков не остановит, ни магический ошейник, — усмехнулся чародей.
— О чем он только думал, идя на это безумие? — помотала Майя головой.
— Полагаю, о вас.
Она напряженно посмотрела на профессора. В его круглых черных очках она увидела себя. А точнее свои темные круги под глазами от размазанной туши. И порадовалась, что Эльдар у себя в башне, так как им обоим предстоит вернуть себе человеческий вид.
— Что ж, его план сработал.
— Не до конца, — возразил учитель. — Он ведь хотел убить Маскарона.
Похоже, Эльдар рассказал профессору о прошлой ночи. Майя отвела взгляд.
— Это я помешала ему, — призналась она. — Там, в подземелье, я ничем ему не смогла помочь. Вообще-то, когда он хотел убить Маскарона, я испугалась и расплакалась, — она криво улыбнулась. — Не очень-то по-княжески.
— Что ж, зато по-человечески.
— Но теперь городу все еще грозит война.
— По партии за раз, — заметил учитель. Майя вопросительно глянула на него. Профессор Белозор склонился к ней, словно собрался поделиться тайной: — Знаете, какая война по-настоящему меня пугала все эти годы? Та, что творилась в сердце Эльдара. У него быстро заживают раны на теле, но есть раны более глубокие. Те, что остаются в наших душах. Они кровоточат, хоть никто не видит. Стараясь заглушить свою боль, Эльдар желал мести Маскарону, желал убить его. Что может быть печальнее человека, живущего ради смерти другого?
— И я помешала Эльдару освободиться от этой мести, — сжала простыню на коленях Майя.
Профессор Белозор мягко улыбнулся.
— Отнюдь, леди Майя. Может ни вы, ни он еще не поняли, но в тот момент он сделал шаг к свободе.
***
В раздевалке с душем Майя охотно избавилась от тяжелого платья-кольчуги и кожаных ботфорт. Пока вода смывала с нее грязь и пот, она думала о словах декана лекарей. Была некая ирония в том, что Эльдар победил мага оружием, которым некогда Маскарон нанес ему самый глубокий шрам.
Однако хоть эту схватку они с Эльдаром пережили, угроза войны все еще висела над городом, подобно лезвию гильотины. Вопрос в том, когда Маскарон взведет рычаг.
Майя думала, каким будет следующий ход Аллана. Он скорее всего решит на нее охотиться, желая расплаты. И раз венец у нее, он станет искать другие точки давления. Ее самые слабые места. На его месте она бы в первую очередь вспомнила про…
Майя нахмурилась, прикрутила кран и вышла в раздевалку. Ей нужно увидеть отца.
Каролина ждала ее на скамейке рядом с венцом, который девушка попросила охранять. Так же здесь появилась чистая аккуратно сложенная одежда и форма академии, оставленная домовиком. Майя надела простое, хлопковое белое платье, обвязала широкой лентой талию, накинула белую накидку с красной окантовкой, застегнула высокий ворот фибулой и остановилась перед зеркалом.
Высушенные заклинанием волосы она оставила распущенными, не желая морочиться с прической.
Она глянула в зеркало, на себя в форме адептки. Коснулась пальцами серебряной фибулы в виде эмблемы Академии: кольца, украшенного изогнутым пером, и иглой с Т-образной головкой.
На первый взгляд на нее смотрела та же девушка, что и два месяца назад. Но лишь на первый взгляд.
Майя опустила глаза на правую ладонь, где виднелся уродливый шрам.
«…но есть раны более глубокие. Те, что остаются на наших душах».