В первые месяцы учебы запутанные коридоры замка пугали Майю. Казались холодными и враждебными. Но в какой-то незаметный момент замок стал ей родным. Здесь она боролась за свою судьбу, полюбила, переживала, плакала и смеялась. Эти стены теперь хранили много ее тайн и надежд.
Они вошли в музей Академии. Миновав залы с чучелами, скелетами и старыми одеяниями жителей Чарогорья, они прошли в часть, посвященную войне Трех Магов. Тут ничего не изменилось с последнего визита девушки. Стояли побитые доспехи и погнутые мечи, на щитах виднелись гербы исчезнувших рыцарских семей. Большие картины на стенах изображали прошлые великие сражения.
Взгляд Майи остановился на огромной голове голема. Пустые впадины вместо глаз тут же пустили по спине мурашки.
И вдруг она осознала, что самую первую подсказку про свою магию получила именно от этой головы. Могильные големы не распознают лица, но обладают превосходной памятью к чарам. Хранитель сокровищницы Основателя сразу узнал ее магию. Признал в ней дух «маски».
Внутренности обдало морозом. Майя напряженно посмотрела на Эльдара, сразу пошедшего к голове. Неужели он понял предостережение каменного гиганта раньше нее? И теперь собрался потребовать от нее ответов?!
— Эльдар, зачем мы здесь? — сжала она венец в руках. — Хочешь еще о чем-то спросить голема?
— Не спросить, но рот его и впрямь будет в нашем деле полезен, — кивнул Эльдар.
Майя озадаченно посмотрела на парня, и ее осенило.
— На стенках его пасти лежат такие же чары, как у Рубинового Замка! — вспомнила она. От сердца отлегло, когда она поняла, что Эльдар просто решил использовать способности голема для уничтожения артефактов Маскарона.
Юноша перескочил через веревку ограждения и нарисовал на лбу каменной головы магический круг.
— Мувере экс, — произнес он, накрыв круг ладонью.
Тот вспыхнул красным, от ладони Эльдара по прожилкам, как кровь по венам, потекла мана. Голова вздрогнула, парень отошел и заговорил на древнем языке Чарогорья. Иначе голем не понимал команд.
Голова послушно открыла огромную пасть, став похожа на камин. Эльдар подал руку Майе, чтобы помочь перелезть ограждение. От пасти гиганта веяло жаром, стенки раскалились и стали красными. Эльдар вынул кинжал из ножен, кривое лезвие блеснуло кроваво-алым.
Майя подумала, что есть в этом странная фортуна: когда-то Маскарон с помощью этого ножа гнусно обманул Эльдара и уничтожил всю его семью, а годы спустя этим же оружием Эльдар обхитрил мага. Но Аллан обдурил мальчишку, когда Эльдар — умелого чародея, прожившего не одну сотню лет.
— Готова? — спросил он.
Майя посмотрела на венец. Она думала, что будет только рада избавиться от ненавистного обруча. Но сейчас, понимая, что вот-вот уничтожит его навсегда, почему-то испытала странную смесь смятения и грусти. Этот венец был на ней, когда она познала вкус самой высшей власти. Однако он же заставил ее ощутить всю глубину и отчаянье плена.
— Да, — кивнула Майя.
Эльдар кинул в пасть голема кинжал, она отправила венец за ним следом. Они стояли и смотрели, как жар охватывает металл. Артефакты вспыхнули как сухие бревна. Черный алмаз треснул и стал рассыпаться, словно хрупкое стекло. Венец и кинжал не плавились, а чернели, из них засочилась плазма в виде черного дыма — так сжигалась проклятая магия в светлом пламени. Майя и Эльдар замерли, смотря, как истекает и испаряется скверна из острого клинка и крупного алмаза.
— Как ярко горит, — заметила Майя, следя за огнем через Занавес. Волшебное пламя беспощадно съедало проклятые артефакты.
— Потому что это темная магия. Первый Яхонт Красный ненавидел черное колдовство. Особенно сотворенное Маскароном.
— Это уродливая сторона его магии, — с сожалением сказала она.
— У него любая магия уродливая, — сухо уведомил Эльдар. Его глаза отражали алые языки пламени. — Он не создает хороших вещей. Всегда что-то подлое и гадкое.
Майя вздрогнула и сжала губы.
Конечно, для Эльдара любая вещь, сотворенная Маскароном — отвратительна. Она это и так понимала. И все же его резкие слова вошли в сердце острыми осколками.
Вскоре на месте венца и кинжала осталась лишь горстка пепла. Металл не расплавился, скверна в нем засела так сильно, что артефакты сгорели в магическом пламени вместе с темным колдовством.
Эльдар сунул руку в каменную пасть, зачерпнул пепел. Тот посыпался сквозь его пальцы.
— Ну вот, теперь с Маскароном нас больше ничего не связывает, — отряхнул он ладонь.
Майя смотрела на пепел и молчала.