Они разговорились. Отец Луки коротко рассказал, что случилось с ним после их расставания. Как добрался до Академии, где ему помог профессор Белозор. Некоторое время он скрывался у профессора Чуба, пока не оправился. Последний месяц они с сыном жили за городом, в дереве у друзей. Но узнав, что академии грозит опасность, господин Ждан вернулся в Цветоч.
— Лука рвался поехать со мной. Очень хотел вас увидеть. Но я не взял его, слишком опасно. Пообещал, что поблагодарю вас за нас двоих. — Господин Ждан сжал ладонь Майи. — Я многим вам обязан, леди Майя. Вы спасли меня.
— Мы спасли друг друга, — слегка дернула краем губ Майя. — Мой побег не удался бы без вас.
— Вы не поняли, — с чувством помотал головой чародей. — Благодаря вам я снова увидел сына. Мне жаль, что вы прошли через тот ад, но я не смог бы вернуться на свободу, не окажитесь вы там. Отныне я ваш верный слуга.
Майя испуганно вырвала руку из его ладони.
— Никаких слуг! — Она спешно замахала руками. — Я княгиня в отставке! Просто помогите найти армию. Вы искали ее задолго до нас.
— Да только не так уж много нашел. — Господин Ждан огорченно повернулся к маске. — Профессор Чуб сказал, что это сильный артефакт. Мы пытались снять защитные чары с нее разными заклинаниями и вынуть воспоминания, что в ней скрыты. Но этот артефакт, похоже, имеет волю. И будет защищать секреты хозяина до конца.
Майя покосилась на лик. Маскарон умел заботиться о своих тайнах. Если даже его самые близкие слуги не могли выдать его секретов, то вещи тем более будут молчать.
— Перед тем как приехать, я получил письмо от Мастера с рисунком магического круга на маске, — продолжал господин Ждан. — Эти два дня я пытался понять смысл заклинания.
— И как? — оживилась Майя.
— Руны в нем древние. Очень древние. Они созданы не человеком. Однако многие наши руны заимствованы у нелюдей. По некоторым узорам в круге я понял, что это проклятие. Похоже на обращение.
— Обращение?
— Знаете, как те проклятия, когда принца превращают в жабу. Что-то в этом духе.
Майя хмыкнула. Это второй раз за день, когда при ней упоминают проклятие с жабами. Но не задумал же Маскарон впрямь их лягушками забросать?
— Жаба или нет, но заклинание должно что-то обратить в нечто, — сказал чародей, когда Майя поделилась с ним своими мыслями.
— Может, камень оживить? — подсказала Майя, вспомнив городских химер. Этой догадкой она тоже поделилась с чародеем.
— Нет, из неживого живое так просто не сделать. Не одним заклинанием, так точно. Создание големов — сложная магия. Но и они не могут считаться живыми. А руны на маске иного вида. — Отец Луки поднялся и подошел к артефакту. — Вот видите эти заковыристые символы. Это относится к душе. Это проклятие как паразит, сработает только на одушевленном предмете.
Майя смотрела на маску. Уже прошло пять дней, а они так почти ничего и не выяснили. А магический круг на обратной стороне маски только подсыпал еще больше вопросов в их головоломку…
— Не вздыхайте так тяжко, — услышав ее расстроенный выдох, улыбнулся господин Ждан.
— Так мы не успеем найти ответ до полнолуния, — помотала головой Майя.
— Терпение, леди Майя. Эту загадку Маскарон готовил пять веков. Глупо думать, что мы решим ее за пять дней.
— Да, нам надо решить ее за следующие семь дней. Это значительно упрощает дело, — буркнула Майя, чем вызвала легкий смешок у мужчины.
— Там в подземелье мы с вами были в куда более безвыходном положении. Вам ли опускать руки, когда спасения не видно.
Майя удивленно глянула на чародея. Он говорил спокойно, но его слова произвели на нее сильное впечатление. Наверное, потому что это сказал человек, который знал, что такое настоящая безысходность. Но всё равно не собирался впадать в отчаянье.
Майя глянул на маску. Остается надеется, что у Эльдара в секретной библиотеке дела идут лучше. Иначе с наступлением Красной луны им уже ничто не поможет. Разве только…
— Вам нужно в медпункт, — сказала она господину Ждану. — Ожог я перемотала, но лучше покажите его профессору Белозору. Не хорошо, если вы не сможете работать из-за травмы.
— Но я не могу оставить маску без присмотра.
— Я присмотрю за ней, — заверила Майя. — Идите и не о чем не волнуйтесь.