Валериан усмехнулся и отпил немного из кубка. И Майя подумала, не объясняется ли его еще до полуночи подвыпивший вид любовной неудачей с гостьей?
— Чем обязаны внезапно собравшемуся совету? — поинтересовался Маскарон. Он говорил спокойно, но его мягкий голос звучал необъяснимо властно.
— Это я пригласил всех, — подал голос Агидиус, разжав пальцы с перстнями. — Я обдумал ваше предложение о союзе и решил, за какую плату готов со своими людьми поддержать вас в грядущей войне.
— И что же это? — спросил Маскарон.
Агидиус направил взгляд на середину стола. Возникшие в воздухе белые перчатки слуг-призраков тут же подвинули яства, открыв столешницу с черным круглым зеркалом. Поверхность заплыла дымкой, но мгновеньем позже на ней вырисовалась карта Чарогорья. Агидиус подвинул свой кубок вперед, и тот стал над названием недалеко от Цветоча.
— Лес Тысячи Шепотов, — объявил колдун.
Присутствующие глянули на его кубок на карте. Тишина висела недолго.
— Самый крупный и древний лес? — удивился старик Крюк. — Большой же у вас аппетит, Агидиус.
— Потому что я большой человек, — заметил колдун, подхватывая кубок и делая смачный глоток.
— Это точно, — тихо хмыкнул Валериан, сидевший слева от Майи, потому только она и Беатриче услышали комментарий.
Крупный и заевшийся, Агидиус действительно занимал больше всего места за столом.
— Зачем вам лес Тысячи Шепотов? — спросил Маскарон.
— К тому же у леса уже есть хозяин, — заметила Майя.
Агидиус пропустил замечание девушки, смотря только на мага.
— Лес Тысячи Шепотов один из богатейших лесов Чарогорья. Там полно магических источников да припрятанных сокровищ.
— Однако вы не поисками сокровищ прославлены, — заметил Маскарон. — Скажите честно, в чем ваш интерес конкретно к этому лесу.
Агидиус ухмыльнулся, его золотой верхний зуб отразил огонь ведьмовских свеч люстры над столом.
— В товаре, за который можно порой получить куда больше, чем за какой-то сундук с магическими безделушками, — протянул колдун.
Маскарон изогнул бровь, Майя же помрачнела. Она наконец-то вспомнила, почему Агидиуса разыскивают целых два королевства. Он работорговец. Притом, как людей, так и нелюдей. Отец как-то упоминал его, и как безуспешно пытался его выследить. Что странно, учитывая, как Агидиуса трудно не заметить или не запомнить.
— С чего вы взяли, что мы будем нападать на лес Тысячи Шепотов? — спросила Майя. Ей не нравилось, как колдун показательно ведет разговор с Маскароном, держа ее за пустое место. — У его хозяина договор с городом, он не будет вмешиваться в конфликты королевства, пока его землю не трогают.
— Но и нет гарантий, что он признает нового хозяина Чарогорья, — продолжал Агидиус смотреть на Маскарона, давая понять, что беседу ведет именно с магом.
Майя сжала кулаки, на миг порадовавшись, что ее руки под столом. Шрам от кровавой розы в правой ладони отозвался ноющей болью.
Если обычные темные маги и ведьмы беспрекословно кланялись перед ней, признав выбор Маскарона, то с такими китами темного мира, как Агидиус, было сложнее. В глазах его она выглядела лишь девчонкой, которую маг в маске держит рядом из-за своих странных прихотей. Вот только такой расклад ее не устраивал.
Ее раздражала сама мысль, на какую плату подталкивает Агидиус Маскарона. Его интересовала вовсе не земля или источники леса, а его жители — самая ценная нажива для работорговца. И нет лучшей возможности обогатиться таким «товаром», чем война.
— Мы не собираемся воевать с лесным народом, — заметила Майя громче, надеясь, что пылающие щеки не сильно видно при приглушенном свете. — Лесной народ нейтральная сторона, не вижу смысла трогать их владения.
— Вообще-то, моя Княгиня, господин Агидиус прав, — заметил Маскарон. — Хозяин леса Тысячи Шепотов не признает нашу с тобой власть, и выступит против нас.
— Я уверена, с ним можно договориться, — возразила Майя. — Нам незачем нападать на его народ и проливать лишнюю кровь.
— Зачем с кем-то договариваться, если можно просто взять? — усмехнулся Агидиус, по-прежнему обращаясь только в Маскарону. — С вашей Армией вы будете непобедимы. Договоры и прочие попытки замять вопросы мирно могут расцениваться, как проявление слабости.