— Спроси у него сама, — сказала Смех.
Девочка сжала кулачки. В груди отозвалась вспышка надежды. У нее как раз было одно заветное желание…
Смех повела ее к каменному дому, чьи стены местами покрывал плющ. Майя шла босиком по сырой земле, но увлеченная происходящим даже не замечала холода.
— Мне все еще не нравится эта затея, — прошептала Грех так тихо, чтобы дитя не услышало.
— У тебя есть идеи лучше? — таким же шепотом ответила Смех. — Мастеру все хуже. И ты знаешь, из-за кого. Дадим ему ребенка смертной. Возможно, это то, что ему нужно — новая игрушка.
Поднявшись на второй этаж, кукла замерла перед черной лакированной дверью и повернулась к девочке.
— Прежде, чем встретиться с Мастером, я должна о кое-чем предупредить. Он могущественный маг, но сейчас болен. И мы с Грех надеялись, что твое появление его взбодрит.
— А чем он болен?
Смех ответила не сразу, словно задумалась.
— Мастер тоскует.
— Разве от тоски болеют? — удивилась Майя.
— От тоски даже умирают, — вздохнула Смех.
— А по кому он тоскует?
— По своему врагу, которого убил не так давно.
Майя непонимающе моргнула. Она знала, что в сказках, когда герои убивают врагов, они радуются. И это значит, что герои победили и будут жить долго и счастливо. Но никогда не слышала, чтобы гибель врага вызывала тоску.
— Разве можно расстраиваться из-за такого? — совсем запуталась Майя.
— Когда не имеешь друзей, начинаешь привязываться к врагам.
Майя снова непонимающе моргнула, но кукла уже открыла дверь.
В полутемной комнате стоял затхлый запах с нотками старой бумаги, пыли и чего-то сладко-кислого. Единственным источником света было три зеркала, в которых виднелись сияющие ночные бульвары. Слева Майя узнала театр, в котором выступала мама. Здание на улице с синими фонарями было ей незнакомо, как и пустырь на улице с красными огнями.
В кресле перед зеркалом сидел человек. В руках он держал перекошенный кубок, но девочка видела только его затылок.
— Смех, Грех, — услышала Майя тихий, мягкий голос, — вы куда пропали? Я приказал вам пополнять мой кубок каждые десять минут. А уже прошло двадцать, а кубок все пуст.
— Мастер, прошу прощения за задержку. — Кукла подошла к графину и налила в протянутый кубок красной жидкости. — Вы опять не позавтракали, — глянула она на нетронутую еду на столе. — Если так продолжите, то вместо крови у вас по венам потечет вино.
— Звучит неплохо.
Кукла глянула на Майю, неуверенно притаившуюся у двери.
— Мастер, у меня для вас сюрприз.
— Надеюсь, это ящик медового вина. А то красное уже приелось, — буркнул тот и тут же принялся пить залпом из кубка.
Увидев знак Смех, Майя подошла к ней. Кукла взяла девочку за плечи и обошла кресло. Мужчина продолжал пить из кубка, не замечая их. Алые струйки текли по его острому подбородку, шее и пропитывали воротник помятой рубашки, расстегнутой до груди. Длинные темные волосы спутаны, словно недели не видали расчески.
Майя озадаченно осмотрела Мастера. На великого мага он никак не тянул. Быстрее, на бродягу, который ежедневно просил милостыни на площади.
— Добрый вечер! — поздоровалась Майя, приученная всегда вести себя вежливо со старшими.
Мужчина опустил кубок. Девочка лучше рассмотрела его лицо, которое сначала скрыла медная посуда. И не сдержала изумления — перед ней был эльф! Явно, помятый и растрепанный, но точно прекрасный эльф! Майя таких красивых видела только на картинках!
Мужчина тем временем смотрел на нее тоже удивленно, словно перед ним стояла не девочка, а почти исчезнувший единорог.
— Смех, помнится, я не разрешал тебе таскать с улицы котят и щенков. Не думал, что надо ставить запрет и на детей. Верни туда, где взяла, — отмахнулся он и снова прильнул к кубку.
— Мастер, эта дочь Юты Камели.
Маг поперхнулся и закашлялся. Затем небрежно вытер рукавом рот и вперил в Майю еще более недоуменный взгляд.
— Не помню, чтобы давал распоряжение ее приводить. — Хмуро рассматривал девочку маг. Под его пристальным взглядом Майя поежилась. Яркие зеленые глаза казались стеклянными. И неестественно пустыми. — Я оставил ее расти со смертной певуньей, чтобы она достаточно ее полюбила. И сам планировал ее взять, а точнее забрать на глазах у Юты. Я должен видеть ее лицо, когда приду за платой, — насмешливо заметил маг. — Где твоя мать?
Майя опустила глаза.
— Мастер, вы в последнее время газет совсем не читали, — отозвалась Смех. — Юта Камели умерла два месяца назад.
Маг резко опустил кубок, едва не выплескав вино.