Маг присел у девочки. В глазах его играл лихорадочный огонь.
— Ритуальный нож? — удивилась Грех. — Мастер, что вы задумали?
— Ты верно заметила, я не человек, меня нельзя обратить в низшую нечисть. Но люди иные, их легко во что-то обратить. Например, уподобить себе…
Когда он повернулся к кукле, под его расстегнутой рубашкой стало видно выведенный кровью магический круг на груди.
— Вы хотите… одарить ее?! — ужаснулась Грех.
— Она ведь моя вещь, нельзя дать ей умереть, пока я не разрешу, — нервно ухмыльнулся Мастер. Впрочем, от повернувшейся к нему Смех не укрылось, как тревожно хозяин смотрел на смертного ребенка. Следил за ее дыханием и проверял пульс. Он обращался с ней как с сокровищем, а не обычной безделушкой, как прежде.
Мужчина напряженно глянул на кинжал, такой же, который когда-то отдал маленькому монстру. Тогда он предусмотрительно сделал два артефакта, способных достать до самой магической души. Как и способных ее разрезать. Вот только маг никогда не мог подумать, что воткнет его и себе в грудь.
В руках мага явилась маска. Он надел ее, как полагается перед каждым важным ритуалом.
— Червячок, — позвал он, пряча от ее взгляда кинжал. Майя с трудом приоткрыла веки, через тонкую кожу на ее руках и шее просматривались почерневшие от яда венки. — Скажи мне, какое твое заветное желание?
— Магия… — произнесла Майя, едва осознавая, что происходит. Сон все больше тянул ее в блаженное забвение. Но свою мечту она помнила всегда и везде. — Хочу настоящей магии…
— Думаешь, магия способна сделать человека счастливым? — не сдержался и спросил маг, едва понимая, почему ему важен ее ответ.
— А разве нет?
Мастер промолчал. Он надеялся, что дал ей достаточно надежды, чтобы она держалась за жизнь до рассвета. Нет никаких гарантий, что ее тело примет его магию. Что его пламя не выжжет ее человеческую душу, ведь такие ритуалы проводились сотни лет назад. Он знал, как это работает, но не знал, что будет дальше.
Маг склонился к девочке, Майя сонно посмотрела на маску. От остывающей в теле крови ее пробила дрожь, но на миг она замерла, смотря в черноту впадин белого лика.
— Я услышал твое желание, — прошептал Мастер и еще тише добавил: — Но помни, что оно же может стать тебе проклятием…
Он положил ладонь себе на грудь, ощутил, как собственное сердце испуганно колотится. И резко воткнул кинжал в центр нарисованного круга. Три руны вспыхнули зеленым пламенем, залив сад ослепительным светом.
***
Маг сидел у пьедестала крылатой женщины и устало смотрел, как край неба золотит рассвет. Кукла тем временем готовила лодку к полету. Услышав шаги, он повернулся. На него смотрела скорбная гримаса.
— Вы уверены, Мастер? — спросила Грех. — Вы одарили это дитя и теперь возвращаете. Разве это разумно?
Мастер опустил глаза на девочку на коленях. На лице умиротворение, на губах все еще засохшая кровь. Но чернота из вен пропала, сердце билось ровно. На груди виднелся выжженный след от магического круга и три звездообразных ожога. Их оставили руны, закрепившие в сердце девочки его дар.
Пройдет время, прежде чем магия полностью освоится в теле, пропитает кровь и кости. Станет единым со своим новым сосудом.
Он не знал, можно ли считать Майю Семироз своим новым творением, но ощущал гордость. Он отдал часть души, но взамен грудь наполняло что-то теплое и волнующее. Что-то давно знакомое, но забытое. Впервые за сотни лет он кого-то защитил. Прямо как тогда, когда ему было еще кого защищать.
— Пока на меня охотится Сумрачный, держать ее возле себя тоже не разумно, — заметил маг. — А в скором времени и его сын наверняка станет проблемой. Теперь у меня нет времени медлить, надо завершить последний храм, — он осторожно поправил темную прядь на лице девочки. — Я верну ее, когда придет час. Верну мою маленькую… — он запнулся, не зная, как теперь ее назвать.
— Ведьму, — подсказала развернувшаяся маска Смех.
— Мою маленькую ведьму, — согласился маг.
Смех взяла девочку на руки и запрыгнула в лодку. Маг смотрел, как судно исчезает в рассветном небе. Раны его уже начали затягиваться, но все еще отзывались ноющей болью.
Мужчина поднялся и осмотрел место, где еще ночью мог лишиться головы. Горстка пепла на траве почти разнеслась по саду. Маг с некой досадой подумал, что Селеста умела его развлечь, но убийцей оказалась никудышней. Впрочем, это он стал слишком беспечным. Она бы растерзала его, если бы не смертное дитя.
Все же хорошо, что он отпустил девочку. Окружать себя врагами он умел лучше, чем друзьями.