— Майя, я тебя умоляю…
— Ответь мне! — нахмурилась девушка.
— В ближайшие дни, полагаю. Как минимум день ему понадобится на подготовку и составление плана. Он не из тех, кто действует необдуманно.
Майя кивнула, хотя слабо понимала, что делать с этими сведеньями.
— Спасибо за информацию, — старалась она, чтобы голос звучал ровно. — Я должна подумать.
Богачка понимающе кивнула.
— Только Майя, пожалуйста, не подвергай опять себя опасности из-за него.
Майя промолчала. Когда пришла Смех с подносом, Лаура сообщила, что вынуждена откланяться. Кинув беспокойный взгляд на девушку, она поклонилась и удалилась. Служанка пошла ее провожать.
Майя продолжала сидеть и смотреть на кинутую на стол записку. В голове роем крутилось столько новых вопросов.
Эльдар ее уже забыл? Он не ищет ее, а расслабляется с другими женщинами? Да еще в таком месте, совершенно неподобающими для благородного человека!
Все то время, которое Майя провела у Маскарона, часть ее старательно верила, что даже если Эльдар сдал ее Моргану, то мог и не подозревать про жестокость стирателя. Отец ведь столько лет знал этого человека и доверял ему. Может, Морган тоже одурачил Эльдара, тот поверил ему и рассказал о Майе, надеясь, что маг Ковена поможет ее найти.
Но бордель… Это никакая сторона Майи не могла оправдать. Ведь это перечеркивает все, что она знала об Эльдаре!
«Может, ты только теперь начала меня узнавать».
Майя поморщилась, слишком ярко вспомнив, как сидела на земле с поцарапанными до крови ладонями. Как парень скинул ошейник и посмотрел на нее сверху вниз горящими звериными глазами. В тот момент это были незнакомые ей глаза. Еще никогда она не чувствовала себя более брошенной и преданной. И такой глупой…
Разве могла она настолько ошибиться?
Схватив записку, Майя шепнула заклинание, и бумага вспыхнула в ее руке ядовито-зеленым пламенем. Через несколько секунд девушка сжала в кулак пепел.
***
Остаток ночи Майя молчаливо просидела на троне. Похоже, у нее был настолько мрачный вид, что никто из поданных больше не решился к ней приблизиться. Сама она шабаш уже совсем не замечала, все ее мысли устремились в город. Она снова желала правды. Нет, она требовалась ей, как воздух.
Растерянность в груди смешалась с обжигающей злостью. Злость стала ее привычкой, к злости она обращалась, когда подбирался страх или сомнения. Она стала ее лучшим доспехом в этом мире кровожадных тварей и предателей. Но все же у злости есть один минут — она мешает думать. Потому Майя старалась пока не давать ей воли, сдерживая порыв разогнать толпу восвояси и сосредоточенно размышляя, как действовать дальше.
Валериан вряд ли будет медлить, теперь зная, где «добыча». У Майи возникла мысль еще раз обратиться к волшебным зеркалам Маскарона и попробовать проверить доклад шпиона. Но сегодня кукла не планировала уборку в комнате мага, так что незаметно попасть туда невозможно. Значит, нужно увидеть все своими глазами.
Впрочем, эта затея выглядела еще более скверной. Опасно соваться в город одной, когда твоя фотография развешена по всем уголкам, как самой опасной преступницы. И все это при том, что поведение Эльдара вызывает все больше вопросов — трудно сказать, как он себя поведет при встрече с ней. Вдруг нападет и отправит к Моргану? Или… сам займется ее пытками. Ему ведь не впервой такая работенка.
Майя помотала головой, едва не расплескав напиток в кубке. Она вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. От музыки в зале гудела голова.
Как бы там ни было, Эльдару грозит смерть, если ничего не предпринять. А в Цветоч одной ей не выйти, Маскарон со своими зеркалами и шпионами перехватит ее еще на Сапфировом Бульваре. Впрочем, почему она должна прятаться у себя же дома?
Майя поднялась, ставя кубок на поднос в руках подскочившей Смех.
— Где твой Мастер? — спросила девушка.
— Сегодня он планировал работать в мастерской, — отозвалась кукла.
Тут же к Майе повернулась маска Грех.
— Шабаш еще не закончен. Решила отлынивать от обязанностей, порученных Мастером?
— Я не клоун, в мои обязанности не входит развлекать публику. Я княгиня, — сказав это, Майя вдруг осознала, что впервые, говоря о себе так, не чувствует сомнения. — В первую очередь моя работа — выиграть войну. Чем я собираюсь заняться, — отрезала она и пошла через толпу расступившихся в поклоне вассалов.
***
В мастерской царил полумрак. Мерцали блики на колбах с причудливым содержанием, странные механизмы и амулеты откидывали длинные тени. Пахло старой бумагой, деревом с лаком и сухими травами. А еще почему-то краской. Тишину заполнял стук капель за окном. Как и прогнозировали в газетах, дождь почти не прекращался последние дни. Приглушенный свет исходил от круглого стола в глубине мастерской.