Лесбиянки как «авангард перемен»
Для лесбиянок нет будущего в стремлении к равенству с мужчинами в гей сексуальной культуре или публичном мире или с мужчинами в общем в мэйнстримном мире государства, армии, спорта и экономики, потому что эти общественные области созданы на мужском доминировании и женском подчинении. Лесбиянки это женщины, и будущее лесбиянок встроено в будущее женщин. Частный мир, из которого сконструированы привилегии мужчин, формы организации, поведение и «сексуальная свобода», должен быть изменен, чтобы создать публичный мир, в котором мужчины и женщины равны политически. Лесбиянки предлагают модель отношений, в котором все люди равны, на чем может быть основана трансформация публичного мира. Таким образом, лесбиянки, как сказала британская лесбиянка социологиня Джилиан Дуне, «авангард перемен». (Дуне 1997: 2000)
В частности, в сексуальности лесбиянки предложили эгалитарную альтернативу. Для мужчин, сексуальная практика конструирует и подтверждает мужественность. (Столтенберг 1990) Эта фундаментальная связь объясняет формы большей части мужского сексуального поведения, одержимость пенетрацией пенисом, ориентированность на цель, размер пениса, частота и покорение. Эта маскулиная сексуальность, как недавно указали многие геи критики, - сексуальность доминирующей гей культуры, так же как гетеросексуальной мужской культуры. В лесбийских отношениях нет необходимости для одной из партнерок достигать маскулиности через секс, и секс скорее всего будет принимать совсем другие формы, или даже считаться относительно неважным. Лесбиянки имеют историю сексуальных отношений на более эгалитарных условиях, чем геи или гетеросексуалы. Исследования по сравнению опыта лесбиянок и геев обнаружили, что лесбиянки имели гораздо более длительные отношения, имели меньше случайного секса или круизинга, и выбирали партнерок, которые были ближе им по возрасту и профессии. (Белл и Вайнберг 1978; Гагнон и Симон 1973) Лесбийские феминистки исследовательницы указывали, что многие лесбиянки могут поддерживать длительные, страстные отношения без секса, несмотря на предположения секс терапевток и других членок их сообщества, что такие женщины ненастоящие любовницы, потому что они не соответствуют гетеропатриархальной модели. (Ротблюм и Брехони 1993; Ротблюм 1994)
Нэт Харт объясняет, как лесбиянки могут предложить выход из сексуальности риска и опасности, которая так ценится при мужском господстве. Ее заголовок «От чувственности различий к интимности равных» выражает аргумент о том, что лесбиянки могут предложить. (Харт 1996) Чувственность различий это патриархально сконструированное желание, которое возникает от различий во власти между женщиной и мужчиной – то, что я называю «гетеросексуальное желание». (Джеффрис 1990а) Такая чувственность ценит опасность и риск при сексе с незнакомцем или другими, кто не может быть узнан. Интимность создает сексуальные трудности для тех, кто может только возбуждаться от «различия». Харт спрашивает о том, как способность лесбиянок эротизировать равенство предлагает новый путь: «Что, если лесбиянки примут как центральную задачу не только изменение контекста сексуальных отношений, но переформулирование желания?» (Харт 1996: 69)
Одна причина того, что сексуальная практика лесбиянок так отличается сексуальной практики геев может быть в том, что лесбиянки не страдают от «стыда», в отличие от геев. Майкл Уарнер утверждает, что геи огорчены стыдом от секса, и это может быть решено только через публичный секс, когда мужчины поймут, что все «пассивы» и не будут стыдиться своего статуса пассива. (Уарнер 1999) Разная конструкция лесбийской и гейской сексуальности это результат разной политической позиции, которую геи и лесбиянки занимают по отношению мужского господства. Гейский мужской «стыд» это стыд быть «пассивом», то есть женственным мужчиной, который потерял свою гетеросексуальную мужскую власть и привилегию. Ситуация лесбиянок совсем другая. Так как женщины уже в подчиненном классе, лесбиянки не падают, но могут добиться равенства в любви, где нет нижних и верхних.