Америка испытывала острые экономические затруднения, число безработных в стране колебалось около 10 млн. человек. К 1939 г. — «новый курс» Ф. Рузвельта потерпел очевидное банкротство, ибо не смог вывести из трясины кризиса американскую экономику. Только военная конъюнктура сулила выход. Американские монополии горели желанием нагреть руки около пожара войны.
Если во время Мюнхена решительное выступление против Германии привело бы к сокрушению нацистского режима в короткий срок, то к концу лета 1939 г. обстановка решительным образом изменилась. В результате захвата Чехословакии, гонки вооружений в агрессивных странах соотношение сил в Европе изменилось. Достаточно указать, что заводы Шкода под немецким контролем с осени 1938 г. по осень 1939 г. произвели примерно столько же вооружения, сколько дала за этот год вся военная промышленность Англии. Конечно, с точки зрения американских монополистов наилучшим вариантом войны в Европе было бы нападение Германии на Советский Союз. Однако, поскольку смелые действия советской дипломатии и пакт о ненападении с Германией вывели Советский Союз из-под непосредственной угрозы войны, правительство США приветствовало и большую войну между своими империалистическими конкурентами. Последняя должна была затянуться, принести новое обогащение американским монополиям. Поэтому правительство Соединенных Штатов предупредило в августе 1939 г. Англию и Францию, что они не получат помощи если не объявят войны Германии после ее нападения на Польшу. Правящие круги США, чуждые интересам европейских народов, сознательно и настойчиво разжигали войну в Европе.
31 августа в 21 час германское радио заявило, что в Берлине безуспешно ждали польских представителей. Сразу же после этого все средства сообщения между Берлином и Варшавой были прерваны. В 4 часа 45 минут утра 1 сентября 1939 г. германские войска напали на Польшу. Началась вторая мировая война.
Глава вторая. "Странная война"
Разгром Польши. Объявление Англией и Францией войны Германии
Нападение гитлеровской армии на Польшу поставило на повестку дня выполнение ее союзниками — Англией и Францией — своих обязательств, в первую очередь объявление войны Германии. Но английское и французское правительства не торопились: они не теряли надежд мирно договориться с Гитлером за счет Польши. Вторжение германских вооруженных сил на территорию Польши лишь усилило рвение англо-французской дипломатии в этом отношении. Партнером Чемберлена и Даладье в дни, когда уже лилась кровь польского народа, стал Муссолини. Фашистский диктатор, осознававший неподготовленность Италии к большой войне, был готов оттянуть ее начало, чтобы продвинуть вперед вооружение страны.
Гитлеровцы, однако, шли напролом. В своей речи в рейхстаге Гитлер истерически заявил, что он либо вернется победителем, либо «не вернется совсем». А своим командующим он разъяснил, что польская кампания будет локализована: ни Англия, ни Франция не поднимут оружия в защиту своего восточного союзника. Ибо, говорил Гитлер, сейчас существуют благоприятные возможности, чтобы разделаться с Польшей, — он, Муссолини и Франко находятся у власти, а «ни в Англии, ни во франций не было ни одного выдающегося руководителя». 3 сентября Гитлер отклонил предложение Муссолини созвать конференцию для «мирного» расчленения Польши.
Тем временем правящие круги Великобритании и Франции испытывали все возрастающий нажим общественности, требовавшей объявить войну Германии. Неопределенные заявления Чемберлена о политике Англии поставили его перед лицом бунта в парламенте, который грозил смести правительство. Оппозиция вызывалась двоякими причинами: с одной стороны, нельзя было пройти мимо требований демократических сил, с другой— наиболее дальновидные представители британской буржуазии отдавали себе отчет в том, что новое отступление перед Гитлером смертельно опасно для суверенитета страны. После выступлений Чемберлена 1 и 2 сентября в палате общин ему было прямо брошено обвинение в том, что правительство пытается избежать войны с Германией. Даже закоренелый мюнхенец министр финансов Саймон понял, что дальнейшее промедление приведет к падению правительства. Он сказал в эти дни американскому послу в Лондоне Кеннеди: «Если правительство выступит поборником любого мира, оно немедленно будет сброшено собственным народом, который преисполнен решимости продолжать борьбу».