Парадоксально, что страна, где богачам дана возможность ложиться на любые операции, даже если их к этому толкает просто прихоть, бедным не может обеспечить даже самую элементарную медицинскую помощь». В редакционной статье, помещенной в том же номере журнала, д-р Фрэнсис Д. Мур, хирург из Гарварда, писал, что «в корне всего этого, вероятно, лежат деньги» и что «ко многим причинам гипертрофированного по сравнению с Англией развития хирургии в Соединенных Штатах надо отнести и такие, как система свободного предпринимательства, господствующая в американской медицине, распространенный среди американских врачей обычай заниматься частной практикой и высокие гонорары».
В гуманистическом обществе делаются такие игрушки, которые помогают вырастить детей счастливыми, благоразумными, трезвомыслящими людьми. В обществе же, где все подчинено извлечению прибыли, такая цель принимается чуть ли не за абсурд. В 1963 г. журнал «Тойз энд новелтиз», являющийся органом промышленности игрушек, отмечал: «Военная тема будет в этом году главенствовать». Иными словами, все 28 американских фирм, делающих игрушки, будут выпускать преимущественно игрушки, имитирующие оружие. Одна из этих фирм — «Орорэ плэстикс корпорейшн» — объявила, что количества «произведенной ею военной и военноморской игрушечной техники» хватило бы с излишком для удовлетворения всех нужд НАТО».
Еще более ужасающий пример того, как в США и на смерти делают деньги, явило нам опубликованное в феврале 1969 г. сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс из Туэле (штат Юта) под заголовком: «Город в штате Юта сосуществует с ядовитым газом». Совсем рядом с этим городом находится военный склад, где хранятся запасы нервного газа, однако «население Туэле в ответ на вопрос, почему оно мирится с этим, только недоумевает. Его опасения за свою жизнь уступают деньгам, которые склад приносит всей этой местности. Около 5 тыс. из 15 тыс. жителей городка работают на этом складе». По словам мэра Туэле, город настолько тесно связал себя с этим военным объектом, что «без него вся жизнь здесь замерла бы», — замечание, звучащее довольно-таки странно, если учесть, что в США из-за утечки и быстрого распространения ветром нервного газа однажды уже погибло 6 тыс. овец. Правда, в этом случае с нервным газом дело не в прибылях корпораций, а в средствах к существованию простых людей, но разве не порочна система, при которой люди из-за хлеба насущного должны каждодневно подвергать себя такому страшному риску?
Безудержная погоня за прибылью, присущая капиталистической системе, породила в Америке культуру совершенно особого рода. При поощрении правительства «рыцарям наживы» разрешается не только загрязнять окружающую среду, но и разрушать здоровье людей. В противном случае разве табачной промышленности позволили бы нарушать предписания против курения, в то время как рак легких уносит все больше человеческих жизней? Только в 1970 г. была запрещена реклама сигарет по телевидению — то есть через 10 лет после того, как стало достоверно известно, что курить опасно для здоровья. В США крупные суммы очень часто ассигнуются опять-таки ради получения прибыли, а не для общественной пользы. В противном случае разве дозволено было бы, чтобы государственные средства, отпущенные для осуществления космических проектов, были употреблены на создание системы подслушивания частных телефонных разговоров? В капиталистическом обществе становится истинным бедствием страсть производить едва ли не любые вещи, заниматься чуть ли не любым делом, продавать почти все, что угодно, лишь бы только это приносило прибыль.
Фиаско политической системы
Подобно тому как экономический прогресс в условиях «либерального» капитализма сопровождается лишь символическими реформами, которые далеки от выполнения обещанного равенства, так и буржуазная политическая система «выдает» лишь символы демократии, не дающие народным массам никаких реальных возможностей участвовать в решениях, определяющих условия их жизни. Америка не пошла дальше символов демократии прежде всего по той причине, что правила демократии соблюдаются в США разве лишь в сфере «большой политики», где определенная часть граждан раз в несколько лет выбирает своих представителей в конгресс. Что же касается многочисленных «малых ячеек» повседневной жизни, то на них демократия не распространяется. Взять, к примеру, рабочее место американца. Где бы он ни работал, на фабрике или в конторе какой-нибудь компании, он везде видит строжайшую регламентацию и иерархическую лестницу, везде чувствует себя подавленным, отчужденным, утратившим свое «я». Дом и семья, эта будто бы тихая гавань, как когда-то считалось, стали миниатюрой общества в целом; здесь, как и там, мужчина доминирует над женщиной, старший — над младшим, а деньги правят всеми желаниями и чувствами людей. Колледжи и университеты — во власти невидимых хозяев: опекунов, директоров, президентов; что же касается тех, для кого эти учебные заведения будто бы и предназначены, — студентов и преподавателей, — то им вряд ли принадлежит какой-нибудь голос при решении их дел. Любой суд является безраздельной вотчиной судьи и его клевретов. Даже городские улицы и те уже все меньше и меньше принадлежат тем, кто на них живет, и все больше и больше — их врагам: уголовникам и полицейским.
На арене «большой политики», где американская либеральная демократия раздает свои самые громкие обещания, простому американцу делать нечего: возможности «самоопределиться», сделать самому что-то важное для его собственной жизни и всего окружающего она ему не дает. Американская политическая система считается представительной системой. Решения принимаются не непосредственно теми, кого они касаются, а их представителями — законодателями штатов, конгрессменами, сенаторами, губернаторами, президентом или лицами, которых те назначают: администраторами, федеральными и местными судьями и прочими. Решения, выносимые этими представителями, влияют на жизнь, свободу и стремление к счастью каждого американца. Конгресс и президент вырабатывают налоговую систему, от которой прямо зависит распределение доходов. Они решают, на что истратить деньги, собранные с налогоплательщиков, что дать стране — войну или мир, кого набирать в вооруженные силы, какое поведение считать преступным и за какие преступления наказывать, а за какие нет. Они решают, какие ограничения устанавливать на свободу передвижения или на свободу слова, Они решают, сколько в каждом году ассигновать денег на образование, здравоохранение, жилищное строительство.
Если представительная система по самой своей природе недемократична, то, следовательно, Соединенным Штатам еще далеко до настоящей демократии и достичь ее можно будет лишь тогда, когда будут созданы новые институты, выработаны новые методы принятия решений. Поскольку, однако, представительное правительство стоит ближе к народу, чем монархия, стало принято прославлять его как одно из замечательных проявлений либерализма в современную нам эпоху. В действительности даже в лучшем своем виде оно — только шаг в направлении к подлинной демократии. На его имманентные недостатки указывали еще Жан-Жак Руссо в XVIII в., Виктор Консидеран[3] в XIX в. и др.
Демократия, пришедшая на место монархий XVI–XVIII вв., — это лишь промежуточная стадия между абсолютизмом и истинной демократией. Монархи тоже утверждали, будто они представляют народ. Во Франции оба Наполеона, как позднее и диктаторы в других странах, прибегали к плебисцитам, а ведь выборы, которые проводятся в западных странах в настоящее время, — это, по существу, лишь видоизмененные плебисциты.
В 1956 г. американский социолог К. Райт Миллс в своей книге «Властвующая элита», оказавшей огромное влияние на молодое поколение его соотечественников, указывал на неадекватность политической системы Соединенных Штатов. Эта книга была его реакцией на благодушно-конформистское мнение об американской демократии, широко распространяемое в Соединенных Штатах всевозможными официальными учебниками и пропагандистской литературой, рассчитанной на широкие массы. Согласно этой «ортодоксальной» точке зрения, избирательное право, которым пользуется все более широкий круг граждан, и двухпартийная система — это два основных элемента того замечательного «плюрализма», который в американской политике обеспечивает господствующую роль различных групп, каждая из которых имеет свои интересы, вырабатывает компромиссные решения, позволяющие определенному числу людей пользоваться до» статочными благами для того, чтобы положение в стране оставалось стабильным и все в общем были довольны.