– Кабан – Моли.
– На приеме.
– Движение на дороге входящее. Мы отсекаем, услышишь стрельбу – атака. Понял?
– Принял.
– Ни пуха.
– И тебе…
Ну, понеслась.
Я угнездил автомат на брошенный вперед, под цевье рюкзак однолямку и скомандовал:
– К бою…
Машины появились через минуту с небольшим. Два белых внедорожника «Шевроле Тахо». Я не придал значения, что американские – белые, а миротворцы на чем только не ездят…
Первым стрелял я – командир стреляет первым, вперед батьки никто не лезет, это святое. Цель – водитель в головной машине. Тоже с Афгана – первым делом надо валить водителя, стоящую машину расстреливать проще, а она еще и заминирована может быть. Замыкает цепь в таком случае обычно водила, на переднем, под ногами у пассажира бывают аккумуляторы и провода.
Стекло в прицеле моментально покрылось мутными разводами, но машина продолжала идти, даже ускорилась. И я с ужасом понял – хрен вам. Машина бронированная.
– Броня! – крикнул я.
Под огнем головная машина прошла основной сектор обстрела и рванула к лагерю. Вторая остановилась, открылась задняя дверь – и по нам врезали из пулемета. Тут же ответил «Хеклер» Бульбы, заткнув пулеметчика раз и навсегда. Двое с правой стороны машины попытались перегруппироваться по обочине – я видел, как один подорвался на мине – хлопок, дымок, лежащий человек. Второй попытался помочь, но упал под градом пуль из пяти стволов…
Наверху, на дороге, оглушительно хлопнул фугас, раздавалась автоматная и пулеметная стрельба…
Хреново все…
– Бульба, Комар – на месте. Контроль направо. Жиган – контроль налево. Двое со мной…
Мины. Гребаные мины. Нет ничего хуже мин, а тут их полно…
Проползя буквально на пузе, мы выбрались на дорогу. Перебежали к машине – пахло бензином, но огня пока не было…
И номеров на машине тоже не было…
Перешел на пистолет – им с одной рукой проще. Один в багажнике, дохлый, судя по всему, но после того, как в горелой машине забитого каравана ожил дух и кинул гранату, я в такие вещи не верю. Еще один свисает из задней двери…
– Дим, контролируй машину…
Проверил пульс у того пулеметчика, в багажнике – пульса нет, дохлый. Валяется пулемет, обычный югославский «М85», лента на двести, если бы Бульба не загасил его первой же очередью – сейчас сами не знали бы, куда деваться.
– Шеф, этот живой…
– Контролируй.
Порылся по карманам, в первом же обнаружил документы. Пластиковая карточка, с фоткой. Морская пехота США, активная служба, имя – Джеймс Картрайт, воинское звание – капрал, грейд оплаты – Е4[19]. Все, приплыли. Морские пехотинцы США…
Б…
Сунул карточку в карман – сам не знаю зачем. Такое носить – себе дороже…
– Бульба…
– На приеме.
– Оставь пулемет, и ко мне.
Подбежал Бульба, я молча ознакомил его с трофеем. Тот пробормотал что-то на своем языке.
– Что делать будем?
– Я наверх. Смени позицию и будь готов к неприятностям. Если что, отходи в застройку, рогом не упирайся. Хоп?
– Хоп – типично для «афганцев», понял? – понял! Хотя «хоп» – это из ташкентского сленга.
– Ты за старшего. И еще…
…
– Живых тут не было.
– Понял.
Конечно, добивать раненых – дело последнее. Никто такого в здравом уме делать не будет просто потому, что можно и самому оказаться раненым или в плен попасть. Но мы – не все. Мы – спецназ. Проводим операцию в зоне, контролируемой миротворцами ООН, что само по себе преступление. И пофиг, что миротворцы ни хрена тут не контролируют, и тут уже лагеря Аль-Каиды появились. Так что решение единственно верное – никого за спиной не оставлять. Нас тоже, доведись нам встрять, в живых не оставят.
В одиночку пошел наверх, по дороге в одиночку можно, мин тут точно нет, а если кто-то и выскочит – с одним-двумя я точно справлюсь. Наверху у самой стоянки догорал прорвавшийся головной джип – там, скорее всего, тоже американцы. Либо из посольства в Загребе, либо еще откуда. Пахнет гарью, горелым мясом и покрышками – знакомый запах забитого каравана. Наверху последними угольками потрескивают выстрелы – контрольные.
Наверху встретил Моль, он же – старший прапорщик Малкин. Моя опора в отряде. Перевязан, но на ногах и лыбится. Значит, все нормально. Относительно, конечно, нормально по-настоящему в спецназе не бывает никогда.
– Что там?
– П…ц. Их там в основном доме как тараканов было.
– Потери?
– «Двухсотых» нет. Один «трехсотый» – Бивень.
– Кто?
– Ты его не знаешь. Из морпехов пришел, совсем зеленый.
19
Универсальная платежная сетка для армии США, часто используется для других целей, – например, в приказах ей обозначают, кто допущен к информации, а кто нет.